Власть и свобода журналистики

Один конкретный эпизод из нашей относительно недавней провинциальной жизни. Он тут же стал достоянием всего белого света. Пятница. 5 ноября 2004 г. Рано утром по Саратову быстро поползли панические слухи, один страшнее другого: на Балаковской АЭС беда – авария – катастрофа! О чем толковали люди и что они предпринимали в этот день? Направление действий было двоякое:

во-первых, передать слух дальше, упрочивая в самой интонации передачи степень достоверности молвы как средства массовой информации: «все говорят», «все об этом знают», «весь Саратов гудит!»

и, во-вторых, в самых разных проявлениях попытки самостоятельно спастись от поражения радиацией. С этой целью началась массированная скупка водки (прошел молниеносный слух о том, что водка, конечно же, лучше всего выводит из организма радионуклиды); красного вина; одновременно стали раскупаться аптечный йод, йодосодержащие препараты, йодированная соль и др. Месячный запас йодосодержащих медикаментов был сметен с прилавков аптек буквально за полдня…

И вновь буйство слухов (слух как главное, основное СМИ!). Вот некоторые, немногие из самых распространенных, сопровождавшихся массовыми действиями:

Слух: Минздрав запретил продавать йод в муниципальных аптеках, потому что его, мол, не хватает уже для… правительственных учреждений…

Слух: в Саратов срочно прилетел сам Шойгу (а его срочный прилет, известно, для России – достоверный знак беды! Это потом только выяснилось, что Сергей Шойгу никуда из Москвы в этот день не выезжал…)

Совет: Срочно закройте все форточки в квартирах и не высовывайтесь на улицу без крайней нужды! (Кстати, в Ульяновске масла в огонь подлило местное управление МЧС, которое в связи с «аварией» в Балакове рекомендовало жителям оставаться дома; в противоположность этому совету в ряде вузов Саратова, Пензы и Самары студенты были отпущены с занятий на свежий воздух, проветриться)…

Еще один мрачный и почти безысходный и риторический совет и слух: «Удирать отсюда надо срочно! Удирать! Детей в охапку и – куда глаза глядят!»

По сообщению газет, в Пензе местные торговцы продавали йод по 10 рублей за каплю, отмеренную пипеткой; не имевшим тары пензякам закапывали спасительную дозу прямо в нос… Еще один устойчивый слух: началась срочная госпитализация по поводу признаков опасного отравления йодом…

Даже когда стало абсолютно достоверно известно, что поводов для паники нет (или почти нет?!), поползли слухи такого рода: «Нет-нет, все начальство йод, красное вино и водку на всякий случай пьет себе с утра до вечера. Мне рассказывали…»

О чем все это свидетельствует? Прежде всего о том, что потребители журналистской продукции абсолютно не верят властям, не верят в так называемую доктрину информационной открытости властей.

Про себя мы убеждены: существует официальный негласный запрет на горькую правду; молва в таком случае, увы, надежнее специальных СМИ; настоящую правду ни власти, ни эти самые СМИ нам в самую трудную минуту жизни не скажут… Молва же по-настоящему свободна и независима, хотя и с известными оглядками и ограничениями (вполголоса, шепотом, озираясь). С другой стороны, мы знаем, в общественном и индивидуальном сознании всегда была и остается сильной и почти неколебимой вера в «крепкую руку», в некий мифический «порядок», без которого, дескать, нам не дано вольно жить…

В октябре – ноябре 2004 г. силами студентов-журналистов Саратовского государственного университета был проведен опрос читателей, зрителей, слушателей разного возраста, пола, социального статуса. Предлагалось ответить на три вопроса:

1. Каков, на ваш взгляд, объем понятия «цензура»?

2. Нужна ли цензура современным российским СМИ? (да; нет, не знаю).

3. Если «да», то – для чего? Если «нет», то – почему?

В опросе участвовало свыше 300 респондентов (людей разного пола, возраста, в основном с высшим образованием).

В 2010 г. опрос примерно в том же объеме был повторен. Каковы сравнительные результаты?

Более половины всех отвечавших уверены: цензура – это прежде всего «контроль над СМИ, ограничения в подаче информации, ущемление прав журналистов и публики». Часто встречались и здравые ответы-рассуждения такого рода: «Одна из самых главных ценностей в нашем обществе – свобода слова»; «Вреда от свободы слова много меньше, чем от государственной цензуры»; «Защиту потребителей обеспечивают законы рынка и саморегулирование СМИ»; «Цензура как метод государственных ограничений неприемлема в становящейся демократии»; «Гораздо более эффективной является система самоконтроля СМИ»; «Есть много случаев, когда цензура необходима: например, если без необходимой корректности освещаются межнациональные отношения и конфликты»…

Но немало (в 2004 г. примерно 48 %, в 2010-м – 42 %) оказалось и тех, кто убежден, что цензура – это не что иное, как запрет на безнравственность и непристойность (в частности, на нецензурную лексику) в СМИ.