Власть любви

Больше Леся перечить не смела. Молча, стараясь не смотреть на отца, она натянула одежду, которую он купил ей по дороге сюда. Она пахла магазином, чужими руками, затхлостью складских помещений. Чем угодно. Только не Егором. И эта мысль, появившаяся так внезапно, заставила сердце девушки сжаться от боли.

Подойдя к зеркалу, Леся дрожащими руками собрала волосы в хвост. Завязала резинкой. Почему-то вспомнилось, как к ним прикасался Егор. Как перебирал, играл с ее волосами, накручивая шелковистые пряди на палец. Это было только вчера, а кажется, что прошла целая вечность.

Она подняла взгляд на свое отражение и вздрогнула, почувствовав, как внутри словно зазвенела невидимая струна. И, словно наяву, память нарисовала перед внутренним взором образ Егора. Такой четкий, словно он сам стоял перед ней и смотрел на нее глазами, полными сожаления.

«…Леся… — словно издалека, через время и расстояние, донесся его призрачный шепот, — …моя…»

— Леся!

Окрик отца заставил вернуться в реальность.

Она вздрогнула, отшатнулась от зеркала. Хотя еще секунду назад могла бы поклясться, что слышит голос Егора.

— Ты скоро?

— Да, — Леся суетливо одернула теплую кофту и застегнула ее на «молнию», — я готова.

— Идем. Разбудим вахтершу и отдадим ей ключи.

Степан подхватил рюкзак и вышел из номера. Леся последовала за ним, но на пороге не выдержала, оглянулась. И сердце опять защемило. Словно какая-то сила не отпускала ее, не давала уйти.

Чем больше становилось расстояние между ней и Егором, тем сильнее болела ее душа. Чувство, о котором раньше и не догадывалась, подсказывало, что она совершила ошибку, но Леся упорно гнала от себя эти мысли. Она же сделала выбор? И на тот момент он казался ей единственно правильным. Выбирая между родным отцом и мужчиной, которого знаешь от силы три дня, кто бы выбрал иначе?

* * *

— Нет, так больше продолжаться не может, — включив ночник, Марго вскочила с кровати и сдернула одеяло с супруга. — Вставай!

— Женщина, ты совсем страх потеряла? — пробормотал сонный Борис, недоуменно щурясь от яркого света. — Отдай одеяло.

Он вслепую обшарил кровать вокруг себя, надеясь найти одеяло и вернуть его на место. Хоть в доме и было тепло, но привычка укрываться прочно укоренилась в сознании мужчины.

— Вставай, кому говорю!

— Что опять?

— Леся! У меня очень плохое предчувствие.

Последние слова Марго произнесла с особым нажимом.

Борис моментально проснулся. Сел, почесывая затылок, бросил на жену угрюмый взгляд.

— С чего ты взяла?

— Женская интуиция. С девочкой что-то не так, я уверена.

— Она же с отцом. Так что это не наше дело.

— С отцом?! Ее папаша же совсем с катушек слетел, ты что, сам не видел?

— Марго, — голос Бориса понизился, в нем появились властные нотки, которые он использовал крайне редко в общении с супругой. Только, когда она действительно переходила границы в своей неуемной жажде перечить ему всегда и во всем. — Она сама ушла с ним. Сама. Ты понимаешь? Это было ее решение. И если сейчас ей грозит опасность, то мы ничем ей не можем помочь.

— А Егору?

Оба замолкли, обмениваясь выразительными взглядами. И вдруг, в наступившей тишине раздался далекий, доносившийся откуда-то с улицы волчий вой, полный беспросветной тоски. К нему присоединился второй, третий, и вскоре уже целая стая выводила песнь печали и слез, в каждой ноте которой слышалось безумное отчаяние.

Несколько минут Марго молчала, с осуждением глядя на мужа. Тот застыл, внимая волчьему вою. Его челюсти сжались так крепко, что на скулах заходили желваки. Руки, вцепившиеся в край матраса, засветились, на коже выступили бисеринки пота от напряжения, с которым Борис сдерживал оборот. Древнейшему было плохо, так плохо, что это почувствовали даже лесные волки. Они пришли к отелю, чтобы поддержать его, поделиться своими силами.

Борис поднял на жену немигающий взгляд.

Да, когда он использовал свою власть над ней, она вынуждена была отступать. Но не сейчас. Это ясно читалось в ее глазах. Сейчас она не отступит.

Сердце Марго заходилось от дурного предчувствия, игнорировать которое она не могла, даже если бы захотела.

Твердо глядя Борису в глаза, она задала лишь один вопрос:

— Ты собираешься сделать хоть что-то?

— Что? У тебя есть идеи?

— Скажи ему, пусть идет за ней. Пусть вернет.

— Мы уже говорили об этом, — Борис тяжело вздохнул. — Я не могу говорить Древнейшему, как ему поступить. И дело не в том, что я не хочу. Это субординация, заложенная в нас на генном уровне, понимаешь? Мое дело беспрекословно служить ему и подчиняться.

— Ладно.

Марго подхватила со стула махровый халат и накинула на плечи поверх сорочки.

— Если это не можешь сделать ты, то сделаю я.

Сказав это, она решительным шагом направилась к дверям.

— Стой! Ты не…

Дверь захлопнулась, заставляя Бориса замолкнуть на полуслове.

Вот ведь фурия в юбке. Такая любого достанет.

Бормоча ругательства, Борис отправился вслед за женой.

И как раз вовремя.