Власть меча

Оно действовало незаметно, небольшими группами, в домах и кабинетах самых влиятельных и сильных людей, потому что в общество принимали только лучших из лучших. Оно считало своих членов элитой сверхафрикандеров, чью конечную цель составляло создание Африкандерской республики. Как и распущенную «ОБ», общество окружала непроницаемая тайна. Но в отличие от «ОБ» члену «Братства» недостаточно было быть чистокровным африкандером. Он должен был обладать качествами лидера, быть потенциальным вождем, и приглашение вступить в общество содержало в себе перспективу высокого политического положения в будущей республике.

Членство Манфреда в обществе почти сразу было вознаграждено, потому что когда началась кампания общих выборов 1947 года, Манфред Деларей был назван официальным кандидатом от Националистической партии во второстепенном округе Готтентотская Голландия.

Двумя годами раньше в итоге дополнительных выборов это место занял кандидат Объединенной партии Сматса, герой войны из богатой англоговорящей капской семьи. И он же – Шаса Кортни – стал кандидатом от Объединенной партии на общих выборах.

Манфреду Деларею предлагали более надежный участок, но он сознательно выбрал Готтентотскую Голландию ради возможности снова встретиться с Шасой Кортни. Он отчетливо помнил их первую встречу на рыбацком причале в Китовом заливе. С тех пор их судьбы, казалось, сплелись в неразрывный гордиев узел, и Манфред чувствовал, что ему еще раз придется столкнуться с соперником и разрубить этот узел.

Чтобы подготовиться к кампании и удовлетворить все возрастающую вражду к этой семье, Манфред начал исследовать историю семьи Кортни, особенно в том, что касалось Шасы и его матери миссис Сантэн де Тири Кортни, и почти сразу обнаружил, что некоторые периоды прошлого этой женщины окружены тайной, и чем дальше заходило расследование, тем больше становилось тайн. Наконец он нанял парижскую фирму частных детективов, чтобы изучить прошлое и происхождение семьи Сантэн.

В одно из регулярных ежемесячных свиданий с отцом в центральной тюрьме Претории он назвал имя Кортни и попросил старика рассказать все, что тот о них знает.

Когда началась кампания, Манфред понял, что расследование дало ему ценное преимущество, и с жаром и решимостью погрузился в пучину южно-африканских выборов.

* * *

Сантэн де Тири Кортни стояла на вершине Столовой горы чуть в стороне от остальных. Со времени убийства сэра Гарри гора всегда вызывала у нее грусть, даже когда она смотрела на нее из окна своего кабинета в Вельтевредене. Сегодня она впервые с того трагического дня поднялась на вершину и присутствовала только потому, что не могла отказать Блэйну, просившему ее выступить в качестве его официального партнера. «И, конечно, я достаточная снобка, чтобы радоваться тому, что меня представят королю и королеве Англии!» С собой она была откровенна.

Оу баас разговаривал с королем Георгом, указывая тростью на различные ориентиры. На нем была старая панама и мешковатые брюки, и у Сантэн защемило сердце от его сходства с сэром Гарри. Она отвернулась.

Блэйн в небольшой группе, окружавшей королевскую чету, что-то рассказывал, а Маргарет Роз[98] радостно смеялась. Сантэн подумала: «Какая фигура! Настоящая английская роза». Принцесса повернулась и что-то сказала одному из молодых людей. Сантэн познакомилась с ним раньше: офицер военно-воздушного флота, как и Шаса, красивый парень с приятным выразительным лицом, подумала она, и тут ее женское чутье насторожилось – она заметила взгляд, которым обменялась эта пара. Ошибиться было невозможно, и Сантэн испытала душевный подъем, который всегда переживала в присутствии влюбленных.

Но печаль почти сразу вернулась. Думая о любви и молодых влюбленных, она разглядывала Блэйна. Он не чувствовал ее взгляд, был спокоен и очарователен, но в его волосах блестело серебро, серебряные полоски над торчащими ушами, которые она так любила, а загорелое лицо покрывали глубокие морщины – вокруг глаз, в углах рта и возле крупного орлиного носа. Тело у него по-прежнему оставалось жестким, с плоским животом благодаря езде верхом и ходьбе, но он походил на старого льва, и, еще больше приуныв, она посмотрела в лицо факту: Блэйн уже не в лучшей форме. Он стоит на пороге старости.

«Боже, – подумала она, – даже мне через несколько месяцев исполнится сорок восемь», подняла руку и коснулась головы. У нее волосы тоже в серебре, но так старательно замаскированном, что кажется, будто они просто выгорели на африканском солнце. Зеркало открывало ей и другие неприятные истины в одиночестве будуара, которые она прятала с помощью кремов, пудры и румян.

«Сколько у нас еще времени, дорогой? – спросила она печально, но молча. – Вчера мы были молоды и бессмертны, но сегодня я вижу, что у всего есть свой срок».

В этот миг Блэйн посмотрел на нее, и Сантэн увидела, что он сразу встревожился, заметив выражение ее лица. Извинившись перед окружающими, он подошел к ней.

– Почему ты так серьезна в такой прекрасный день? – улыбнулся он.