Власть мертвых

Не нужно было разговаривать, слова только мешали, но в самый жаркий момент Георгий выдохнул ему в ухо:

— Будешь шляться — размажу по стенке…

И еще:

— Уф, какой ты стал.

Больница, Байя-Бланка, Коваль, Борис, Азарий Маркович — все события этих двух лет рухнули, как в пропасть. Теперь Игорь ярко помнил только тот вечер, когда стоял на крыше «Альмагеста» и смотрел на звезды, готовый выполнить все, чего захочет от него этот чужой и уже неотделимо близкий человек. Сейчас ему казалось, он заранее знал, что Измайлов причинит ему боль, принесет несчастье, растопчет, прогонит, но сам не сможет уйти, и однажды они будут счастливы друг другом так глубоко, что за это можно заплатить любую цену.

Утром позвонил Меликян.

— Ты что выкаблучиваешь? Я думал, ты с Азарием, а он говорит, ты его покинул. Где ты находишься?

Георгий, который лежал рядом, подперев голову локтем, с интересом наблюдал за Игорем, ожидая, что тот ответит.

— Какая разница? Просто встретил друзей.

— Каких еще друзей? — рассердился Меликян. — Нам показания завтра давать! Дуй домой, и чтобы быстро!

— Я перезвоню, — ответил Игорь и выключил телефон.

— Меликян? — спросил Георгий.

— Да. Ты знаешь? Что ты вообще здесь делаешь?

Тот приподнял простыню, разглядывая колени Игоря.

— Не так уж страшно. Коваль описал, что ты вообще неходячий инвалид.

— А, ты поэтому решил меня ему отдать? Чтобы на лекарства не тратиться?

Измайлов поднялся, накинул халат.

— Я тебя не отдавал. Ты сам уехал. И кажется, прекрасно жил с ним два года.

Игорь взял сигареты с его тумбочки.

— Ты сам знаешь, почему я с ним уехал.

— Не знаю, — возразил Георгий. — И ты многого не знаешь. Но сейчас мы это не будем обсуждать. Мы пойдем завтракать. А потом куда-нибудь на пляж. В такую жару надо к морю.

— Дашь мне шорты и майку?

— Не уверен. Придется уж как есть… в одеждах вавилонских. Красивый и охуевший, как было верно подмечено.

— Ты так и не сказал, зачем приехал, — напомнил Игорь.

В эту минуту зазвонил телефонный аппарат на журнальном столике, Измайлов поднял трубку. Даже на расстоянии Игорь узнал нервный голос Меликяна, который что-то сбивчиво объяснял.

— Скажи, что меня здесь нет! Я не хочу с ним разговаривать, — наполовину шепотом, наполовину жестами потребовал Игорь.

— Он здесь, но не хочет разговаривать, — заявил Измайлов. — Сейчас мы собираемся позавтракать. Будем в ресторане на террасе.

— Что ему надо? — спросил Игорь, когда тот повесил трубку на рычаг.

— Обсудить, что с тобой делать дальше. Кстати, с чего это он так озабочен? Тоже втыкает свой штырек в зарядное устройство?

Игорь улыбнулся, не столько словам, сколько ощущению счастья, которое плескалось внутри, плавилось в воздухе солнечным золотом.

— Теперь так называется?.. А что ты хочешь со мной делать дальше?

— Ну, примерно то же, что и в предыдущей серии. Если, конечно, выдержу конкуренцию с таким количеством желающих…

Продолжая улыбаться, Игорь протянул руку, глядя, как солнце просвечивает сквозь кожу. Георгий нагнулся и губами взял его за палец. В этом его движении было столько нежности, что Игорь растаял в ней, как в теплой пене. Злой, исхудавший, недоверчивый Георгий обнимал его осторожно, словно боялся повредить. Теперь уже неторопливо, расчетливо они изучали друг друга губами, пальцами, соприкосновением плоти, горячими отверстиями тел. И то новое, что они узнавали друг в друге, было словно уже знакомым, ожидаемым и дорогим.

Завтракали на той же террасе, по которой Игорь вчера, вечность назад, слонялся, накачиваясь сухим мартини. Укладывая ветчину на тост с мягким сыром, Георгий расспрашивал:

— Значит, решил построить счастье с этим… как его, Азарием? А Вальтер чем не угодил? Ничем не хуже Коваля, по крайней мере, кажется, здоров.

Игорь знал, что ответить, придумал еще несколько дней назад, после рассказа Бяшки о встрече с Измайловым в гей-клубе. Он запомнил насмешливые и желчные слова приятеля и повторил их сейчас:

— А ты, говорят, завел себе страуса-эмо. Изучаешь скелетов? Это он тебе с утра сообщения шлет?

— Ты, я вижу, в курсе событий.

— Событие будет, когда я этой анорексичке ноги переломаю, — сказал Игорь, зная, что они оба больше не захотят никого другого, пока что-то не изменится в мире или в них самих.

Георгий хмыкнул.

— Да ты грозен.

— Ты меня еще плохо знаешь.

Оглядывая дворик с фонтаном, неспешно пережевывая сэндвич, Георгий задал еще один вопрос:

— Признавайся, ты имеешь отношение к смерти Коваля? Заметь, я буду только рад.

— Нет, — сказал Игорь, залпом допивая второй стакан сока, — хотя, если честно, он напрашивался.

— Знаешь, кто его ограбил?

— Нет. Но я знаю одну вещь, скажу потом.

По расчетам Игоря, Меликян должен был как раз появиться в ресторане, и он отдал официанту тарелку с остатками овощей.

— Ну, я пойду. Как-нибудь созвонимся, повторим?

— Я не против, — невозмутимо подыграл Георгий, — запиши телефон.

— Просто не хочу сейчас объясняться с Меликяном. У меня завтра допрос, потом полицейский суд… Он все сам расскажет. Пойду пока куплю себе зубную щетку и шорты.

— Деньги есть?

— Хватит.