Власть над миром. Истинные цели американского империализма

Эврон Киркпатрик, прослуживший директором Американской ассоциации политических наук более 25 лет, сказал в своей речи в Вашингтоне: «Я всегда верил, что знания, которые мы приобретаем как ученые, должны дать базу другим или нам самим для того, чтобы играть активную, эффективную и здоровую роль в правительстве и политике». Затем он перечислил тех многих политических ученых, которые занимали публичные должности, работали в выборных штабах или служили бюрократической машине на разнообразных должностях. Его высказывания не вызвали общественного протеста коллег-центристов в защиту непричастности ученых к мирским делам. Оказалось, ничего плохого в политической активности нет до тех пор, пока человек играет «здоровую роль в правительстве», а не раскольническую роль против него. Академики истеблишмента, подобные Киркпатрику, никогда не объясняли этот двойной стандарт. Не объясняли они также и то, как им удавалось избегать внесения политики в науку, в то время как столь неутомимо и прилежно они вводили свою науку в политику.

Насколько нейтральными в своих работах и учениях были такие ученые, как Збигнев Бжезинский, Генри Киссинджер и Дэниел Мойнихан? Несмотря на то что были очевидными защитниками американской промышленно-милитаристской политики дома и за рубежом, — или благодаря этому, — они сделали стремительные академические карьеры и впоследствии были избраны, чтобы выполнять роль выдающихся псаломщиков для властей предержащих. Откровенная политическая пропаганда — не препятствие для карьеры, пока ты пропагандируешь то, что нужно.

Выживших — в карантин

Относительно немногие прогрессивные диссиденты, сумевшие получить должность на определенный срок, обычно обнаруживают, что им уготована судьба быть изолированными внутри своих собственных отделений. Они переносят многочисленные проявления неуважения к себе, с ними никто не советуется по внутренним делам отделения. Маловероятно, что их назначат в комитеты по формированию учебных программ, привлекут к подбору кадров или утверждению контрактов, даже тогда, когда такие задания были бы нормальной частью их обязанностей.

В университете штата Вашингтон Филипп Меранто, штатный преподаватель политэкономии антикапиталистических убеждений и заметный активист, был вынужденно не причастен к принятию каких-либо решений и к общественной жизни отделения. Студентам выпускного курса рекомендовалось не посещать его занятия. Ему было выделено самое тесное и непривлекательное помещение, несмотря на его старшее звание, его изводила замечаниями университетская полиция. Прослужив много лет штатным старшим преподавателем колледжа Квинз, университета Квинз, видный автор и политический аналитик Джон Герасси был вынужден открыто пожаловаться на то, как с ним обращались, упомянув и мой случай невыдвижения в кандидаты. В письме своим коллегам по отделению (15 мая 1994) он написал:

«Меня никогда не просили принять участие в чем-либо значительном на этом отделении. Например, меня никогда не просили проводить консультации для выпускников, или студентов старших курсов, или (для кого бы то ни было)… Теперь, так как мои коллеги говорят мне, что я им нравлюсь, и я допускаю, что они говорят это не просто для моего удовольствия, причина должна быть политической. Действительно, я помню некоторое время тому назад, когда я информировал моих коллег, что один из моих друзей, известный во всей стране, фактически признаваемый во всем мире, Майкл Паренти, который был бы огромным приобретением для нас благодаря своей репутации, свободен и мог перейти к нам (как раз тогда, когда отделение пыталось заполнить вакансию), мне тотчас сообщили, что его кандидатура не будет рассматриваться ни при каких условиях, и мне фактически велели не соваться в дела отделения».

Герасси заключил на иронической ноте: «Что ж, мне остается только вежливо попросить, что пока все решения могут приниматься небольшой группой моих коллег за закрытыми дверями, пожалуйста, разрешите нам хотя бы узнать, что это за решения».