Власть. Новый социальный анализ

Его концепция папства была более светской, чем у любого прежнего папы. Свои слабости и средства, от них защищающие, он считал исключительно политическими. Свою духовную власть он неизменно использовал для сбора денег, подкупа друзей, ущемления врагов, а его беспринципность стала повсеместным источником для презрения и враждебности к папству как таковому. Его расходы сами стали скандалом. Презрев свои духовные обязанности и местные права, он использовал церковные фонды в качестве папского дохода и средства политического вознаграждения: бывало, что в очередь к папе выстраивалось по четыре претендента, ожидающих бенефиция. Естественным следствием такой системы стали дурные назначения, кроме того, легаты, выбиравшиеся для военных или дипломатических целей, чаще всего по своему характеру были совершенно светскими… Иннокентий не осознавал утрату престижа и духовного влияния, которой он сам стал причиной. У него были благие намерения, но не благие принципы. Отличаясь безусловным мужеством, непобедимой решимостью и хитростью, он неизменно сохранял хладнокровие, которое не могли поколебать неудачи и несчастья, он терпеливо преследовал свои цели, демонстрируя коварство и безверие, которые понизили общие стандарты церкви. Его влияние на события было огромным. Он нанес вред империи; он стал источником упадка папства; наконец, он определил судьбы Италии.

Смерть Иннокентия IV не привела к переменам в папской политике. Его преемник Урбан IV продолжил борьбу, одержав окончательную победу над сыном Фридриха Манфредом, и завоевал поддержку развивающегося капитализма в Италии, иногда от него отворачивающегося, довольно интересным применением собственного авторитета в вопросах морали, которое представляет собой классический пример превращения власти пропаганды в экономическую власть. Большинство банкиров, большой оборот которых определялся сбором папских доходов, и так уже были на стороне папы, но в некоторых городах, например в Сиене, умонастроения гибеллинов были настолько сильны, что банкиры поначалу встали на сторону Манфреда. Когда это произошло, папа известил должников банков о том, что их христианская обязанность – не платить по долгам, каковое извещение должники восприняли с радостью, увидев в нем авторитетное суждение. В результате Сиена потеряла английскую торговлю. По всей Италии банкиры, пытавшиеся избежать разорения, были из-за этого папского маневра вынуждены перейти на сторону гвельфов[16].

Однако такие средства, хотя они и позволяли завоевать политическую поддержку банкиров, вряд ли могли усилить в них почтение к папским претензиям на божественный авторитет.