Власть нулей. Том 2

– Вот и получается, что мы никакое нещедрое и богатое государство, а нищая бесправная колония. И когда ему деньги на похороны собирали, то многие говорили: а зачем ему деньги, он же один живёт. Русский мужик так воспитан, что он якобы только ради несносной бабы работает и зарабатывает, а ему самому «ничего не надо», словно бы святым духом питается. И никто даже не догадывается, что это ненормально, когда человеку якобы ничего не надо, даже гордятся этим – больше, видимо, нечем. Между тем, потребительская корзина на мужчину всегда больше остальных групп населения, потому что он и жрёт будьте-нате, и одежду быстрее изнашивает, и предметы мебели и бытовой техники чаще ломает. Любая баба знает, как мужик ни повернётся – все пуговицы отлетели, потянулся едва – оторвались рукава, задел буфет плечиком – нет буфета. В нашей стране замужнюю тётку узнают не по счастливому лицу и горящим от страсти глазам, а по продуктовым сумкам. Иные такую поклажу прут, что лошади оборачиваются. Сразу понятно: эту – взяли-таки туда, оказали честь бабе, сделали великое одолжение. Не понятно только, завидовать или сочувствовать такому счастью. Замуж берут тоже очень своеобразно. Страна уже четверть века завалена литературой на тему «как пролезть замуж», потому что, видимо, совсем никак. Советы даются вплоть до криминальных: от шантажа до угрозы расправой над избранником. Одно это говорит, что страна заселена очень несчастными женщинами, которым приходится предпринимать значительные усилия, чтобы реализовать свою естественную природную программу, которая называется естественной, потому что для её осуществления не нужны те потуги, с какими русской бабе приходится «счастье урвать». Чтобы потом было для кого сумки с провизией таскать. При этом мужик уверен, что все траты только из-за женщин, потому что баба-дура полностью оградила его от бытовых проблем, лишь бы не убежал. Какой бы рваный и уделавшийся он домой ни приполз, а она отмоет, отстирает, заштопает, заменит изношенные элементы одежды и обуви на новые – он даже не заметит ничего. Он казне и семье обходится не дёшево. Ему обязательно надо дать профессию, чтобы он мог зарабатывать, а нашего брата учить – дело трудное и дорогостоящее. Я вижу многих своих ровесников, которые нигде не работают, квасят на мамашину пенсию и собираются до своей пенсии так досидеть. И все, как один, заученную песню поют: «Зачем мне зарабатывать? Я же один живу. Вот если женишься, так начнутся подлые бабьи претензии: то надо, да это. А так можно даже харю не умывать – экономия». Гражданин нормального состоятельного государства должен развиваться, как дерево: чем дольше живёт, тем мощнее ствол, тем выше и шире его крона, гуще листва. Даже если дерево растёт неровно, оно всегда сохраняет равновесие, каждый год выпуская новую ветку в направлении, противоположном наклону. Так и человек должен поддерживать свою устойчивость, должен с каждым годом обрастать имуществом, деньгами, интеллектом, опытом, знаниями. Но у многих россиян ни кола, ни двора, ни сбережений, а ум вообще пропивается смолоду, как бы за ненадобностью. Деревья разрастаются и никому не мешают, никому не тесно от их мощных ветвей – ими любуются. Чем выше и мощнее дерево, чем больше на нём листвы, тем красивее оно. А у нас распихают армию людей по тесным общагам и коммуналкам, и стой там каждое утро в очереди к унитазу, да не забудь очередь к умывальнику занять, пока воду не отключили. Всё в дефиците, на всё ограничения, всего не хватает. Кто-то бабушкин сундук притаранил, так все переругались, потому что и так тесно, а тут ещё сундуком кому-то проход перекрыли, у кого-то последний кислород отняли.

– Мы тоже жили в коммуналке. Тридцать лет и три года. Получили отдельную квартирку, а муж через полгода умер.

– У нас многие всю жизнь так живут: ни то, что своего дома никогда не было, а даже своей комнаты, угла. Детей делают прямо на глазах у посторонних, как животные. Хотя животные, и те прячутся от чужих глаз. Люди распиханы по клеткам, как в романе Виктора Гюго, где извращенцы покупали детей из бедных семей и умышленно уродовали их внешность, чтобы затем продавать как шутов и карликов для представлений перед зажравшейся знатью, которой уже всё наскучило. Ребёнка на несколько лет заколачивали в ящик, чтобы только голова торчала, а туловище переставало расти и приобретало уродливые формы из-за нарушений нормального развития и роста. Человек хочет развиваться, а ему не дают, не положено, не занимай больше своей клетушки, не высовывайся за отведённые тебе пределы. В природе никто не пеняет дереву, что оно «обнаглело и слишком много хочет», когда его крона достигает в размахе десятки метров, потому что развитие – естественный процесс. А у нас население, как чахлый кустарник, который не растёт из-за недостатка питания, а если где и вырастет, его подравняют секатором, чтоб «был как все». Вместо густой кроны из купюр и монет у него что-то вроде потрёпанного сушёного веника с дюжиной сморщенных рваных листочков.

– И каким тут боком семейное насилие?