Власть шпаги

Когда недолгое сопротивление последних защитников корабля было наконец сломлено, Бутурлин приказал собрать всех важных пленников на корме, у штурвала. Кто-то был ранен, кто-то просто дрожал от страха, капитан же, герр Клаус Бойзен, выглядел ничуть не угрюмее, чем обычно, восприняв нападение пиратов весьма философски. Ну разбойники, ну напали, захватили корабль — бывает.

— Прошу по каютам, господа, — сунув шпагу в ножны, галантно предложил Никита Петрович. — Пока посидите там… А потом посмотрим.

Остальных пленников каперы тут же заставили вытаскивать все добро из вместительных трюмов холька. Кипы доброго английского сукна, оловянные и медные крицы, пузатые бочонки вина и прочее, прочее, прочее. Все это можно было выгодно продать, причем — быстро, через подставных лиц, в том же Ниене или Спасском. На худой конец увезти в Выборг или ту же Нарву — не так уж и далеко. Что же касаемо пленников и самого судна, то возиться с ними Бутурлин вовсе не собирался за полным отсутствием времени. Воевода ведь просил сладить все побыстрее. Вот и торопились.

В спокойные-то времена, уж конечно, лишний навар каперы бы не упустили. Хольк бы, сняв с мели, продали по дешевке союзным датчанам, а пленников — торговцам людьми из Ярославля: те уж перепродали б татарам или персидским купцам. За купца и приказчиков можно б и взять выкуп. Было бы время, однако — увы…

Никита Петрович, однако же, ни о чем подобном не переживал, памятуя пословицу — не в деньгах счастье. Слава Господу, первый «морской» блин оказался не комом — была и немаленькая добыча, и страху на купчишек нагнали.

Впрочем, насчет страха тут же высказался Петруша Волк, ничтоже сумняшеся предложивший «для усиления ужаса» казнить каждого десятого, а лучше — каждого пятого. Кого повесить, кому — отрубить голову, а кого и утопить в протоке!

— Ты еще колесовать предложи, — положив руки на штурвал, задумчиво усмехнулся лоцман. Красивое лицо его вдруг просияло, озарившись самой веселой улыбкою — словно солнышко выглянуло в пасмурный ноябрьский день. — Предложи, предложи, — подмигнув, Никита Петрович похлопал детинушку по плечу. — Да погромче. Чтоб все наши пленные хорошо все услышали… — тут лоцман понизил голос: — Да сбежали. Была охота с ними возиться, вот еще!

Детинушка — ай, не дурак! — понял все правильно. Уперев руки в бока, прошелся по палубе, громко перечисляя все виды казней, коими пираты намерены вскорости подвергнуть каждого пятого пленника.

— А продать их мы, так мыслю, все одно не успеем? — покончив с этим делом, Петруша сошел по спущенным сходням на берег, где Бутурлин вел тщательный подсчет всей захваченной добычи.

— Та-ак… Олово, медь — сла-авно! — потирая руки, деловито подсчитывал Никита Петрович. — Сукно, двадцать четыре кипы. Славно, славно. Эй, как бы не вымокло.

— Так, грузить, господине? — подбежав, круглоголовый детинушка Ровинь одернул свой крапивного цвета зипун, левый рукав коего был изрядно запачкан кровью — то ли чужой, то ли своею…

— Эй, ты ранен, что ли?

— Гы… Не! То кровушка не моя.

— Ну и ладненько. Грузить, грузить, а как же! Сукно всегда в цене, реализуем. Да! Вино не забудьте.

— Так, может, господин капитан… — оборвав фразу на полуслове, Петруша Волк глянул на Бутурлина с лукавым прищуром, даже с некой надеждой… кою лоцман прекрасно понял. И не стал препятствовать.

— Да, мы устроим пир.

— Вот это славно!!!

— Но сначала покончим со всеми делами.

— Конечно, конечно… — поправив на голове косынку, обрадованно закивал пират. — Так, может, назначим пока парочку человек… ну, кока… повара, да и так… Пока костер разожгут, то да се…

Никита Петровичи снова кивнул: Петруша предлагал дело. Действительно, пока то да се… И так стемнело уже. Хоть и «белые» ночи — ложку мимо рта не пронесешь, не споткнешься — а все же уже не день, скоро в сон потянет.

Сколько смогли добра, столько и перевезли, особо не жадничали. Уж сколько успели! Два рейса не делали, сколько влезло в трюмы «Святого Александра», столько и взяли да вывезли. Подняв косые паруса на бушприте и бизани, верткая каперская шнява ловко нырнула в протоку и, пользуясь попутным ветром, медленно пошла вдоль берега к месту своей прежней стоянки. А что? Местечко там было достаточно глухое, укромное — чего еще и искать-то?

На захваченном корабле никакой охраны не оставили. Бутурлин лишнего кровопролития не хотел, как и не собирался кормить пленных, надеясь, что те, услыхав про лютые казни, все же попытаются как можно скорее сбежать. Немец-капитан, к слову сказать, вовсе не лишился жизни и вполне мог попытаться стащить судно с мели, или уж, по крайней мере, перевезти оставшийся товар на баркасах. Да не так там мало и осталось! Шнява все же не хольк.

Как бы то ни было, а дальнейшая судьба пленников и их судна Никиту Петровичу не интересовала напрочь, он лишь делал порученное ему дело, точно выполняя приказ. Ну, да, получилось немножко прибарахлиться — и слава тебе, Господи, почему бы и нет? Но все же это не являлось для ватаги главным… Хотя, может быть, не для всех.