Власть Талисмана

В дальнейшем мы вернемся к замыслам Рена относительно нового собора Св. Павла, а тем временем рассмотрим его план для Лондона. Чем больше мы смотрели на этот план, тем сильнее ощущали присутствие некоего «призрака», скрытого в/разметке улиц и площадей. Отступив назад и обозрев план в целом, мы поняли, что он представляет собой явный, хотя и слегка искаженный вариант каббалистического Древа Жизни![1225]

Естественно, сначала мы решили, что были обмануты оптической иллюзией. Мы могли бы считать это иллюзией, если бы не то обстоятельство, что через два дня после Рена Джон Эвелин предложил Карлу II другую «каббалистическую» схему архитектурного обустройства Лондона.

План Эвелина

Тринадцатого сентября 1666 года Джон Эвелин добился аудиенции у Карла II в спальных покоях королевы в Уайтхолле.[1226]

В плане Эвелина сразу же бросается в глаза его странное сходство с планом Рена, что не могло ускользнуть от внимания короля. Однако нам известно, что Рен предпринял все меры для обеспечения секретности своей работы.[1227] Мы знаем, к примеру, что он не обратился за советом к своим коллегам из Королевского общества, вызвав тем самым недовольство секретаря общества, Генриха Ольденбургского.[1228] В ответ на жалобу последнего Рен вежливо указал, что он хотел представить свой план до того, как кто-то другой получит возможность отвлечь внимание короля, и, таким образом, «не имел возможности проконсультироваться в Королевском обществе по этому вопросу».[1229]

Эвелин же просто написал в своем дневнике: «Мистер Рен обогнал меня».[1230] Однако историк Адриан Тиннисвуд убежден, что сходство двух архитектурных планов обусловлено более глубокими причинами:

«Поразительные черты сходства между двумя планами свидетельствуют о том, что они [Рен и Эвелин] должны были обсуждать свою мечту об идеальном Лондоне либо до того, как пожар предоставил возможность для ее осуществления, либо во время работы во вторую неделю сентября. Оба предлагали отдать район между Темплом и Флит-стрит под площадь, которая образовывала бы пересечение восьми улиц, расходившихся по компасным направлениям. В обоих планах были предусмотреныуздания, фасады которых образовывали восьмиугольник вокруг этой площади. Центральной частью их планов был въезд на северную оконечность лондонского моста, предварявшийся полукруглой площадью. Оба провели главные проспекты с востока до собора Св. Павла… Одно упоминание в объяснительной записке, поданной Эвелином вместе с его ушаном, подтверждает предположение о сотрудничестве или по крайней мере о том, что он разделял некоторые идеи Рена. Там есть следующие слова: «Улица от собора Св. Павла может быть разветвленной, наподобие пифагорейского знака… согласно оригинальному предложению достопочтенного д-ра Рена, и по здравом размышлении я с готовностью следую этому предложению»«.[1231]

Не может быть совпадением, что в планы Эвелина и Рена включен один и тот же тамплиерский символ восьмиугольника, причем расположенный в одном и том же месте — почти над старинной лондонской штаб-квартирой тамплиеров неподалеку от Темпл-Черч. Следует также заметить, что на плане Эвелина восьмиугольная площадь расположена прямо к западу от собора Св. Павла таким образом, что ее центр совпадает с осью собора, и эти две точки оказываются соединенными друг с другом широкой улицей Флит-стрит.

Но наиболее интересным, как показано на нашей иллюстрации, является четкое и намеренное расположение узловых точек на плане Эвелина в соответствии с сефирот на каббалистической диаграмме Древа Жизни. Если в плане Рена остаются некоторые неясности, план Эвелина не оставляет сомнений относительно его намерений. Если не считать минимальных допущений, обусловленных архитектурным устройством, сходство между геометрической схемой Эвелина и схемой Древа Жизни является безошибочным.