Властелин бумажек и промокашек

Вся тусовка расположилась в саду Аничкова дворца, ближе к Фонтанке. Для конца ноября погода была не столь холодной, сколь мерзкой и в данный момент мелкий сынишка кого-то из обслуги тащил из Сервизной (она просто была ближе всего) молоток для отбивки мяса, которым гоп-компашка собиралась забить шест для серсо в промерзшую землю.

— Я первый, кидаю, я первый, победил, победил — захлопал Жорик и запрыгал на одной ноге вокруг Николая, — а надо было считать: «Дора, дора, помидора — мы в саду поймали вора»!

— Жорик, — сказал Николай серьезно, — галопируешь, как Бонопартий, а вместо коника — палочка, смотри сейчас Володька прокутузит под шумок за тебя колечко.

Володька принял оскорбленный вид, но глаза его смеялись.

— А он немногословен, — отметил Химик.

— Он старше на год, и ему постарались донести разницу между ним и Великими князьями. Если бы не Александр Третий, прямо приказавший ему относится к своим детям как к обычным, он бы стоял в сторонке и не подошел даже, — объяснил Историк, — парень на самом деле верный как пёс, хотя звёзд с неба не хватал, судя по биографии.

— Первый кандидат в команду, — резюмировал Химик, — правда пока только на роль курьера, для переноски реактивов и веществ.

— Недурственный бросок, Владимир Константинович, — солидно одобрил Николай Володькину попытку накинуть серсо, — жалую тебе будущий перстень с царского пальца.

На Володькином лице отобразилось сложное чувство недоумения и старательности, но подыграв он бросил два пальца к виску.

Шинелишко потертое, фуражка черного сукна с затертым козырьком — а сияет как Десница Короля, — ехидничал Химик, но скорее с удовольствием.

— Да, кажется жизнь-то налаживается, инфильтрация проходит успешно, — согласился Историк, попутно жмущий руку Володьке и обнимающий Жору, — старый Николай вечно ему подлянки строил, а тут обошелся по-человечески, люди и расцветают.

— Холера, — внезапно вырвался энергичный шепот у Володьки, а за спиной Николая раздался размеренный и вкрадчивый голос: «Ваше высочество Николай Александрович, позвольте выразить восхищение Вашими талантами математике, надеюсь что Вы с такой же страстью отдадитесь науке воинской и беспримерно высокому чувству долга, дабы порадовать Его императорское высочество по прибытии на Родину как своим прилежанием, так и поведением».

* * *

Генерала Даниловича никто не любил. То его называли первым звеном в разрушении России, то сухарём, то иезуитом. Холодно и неприступно, сквозь две седые морковки усищ, поникших вниз, и бакенбарды взирали глаза наставника внука императора и весь вид его выражал, казалось недоумение: почему мальчики еще не построились в ряд и не рассчитались на первый-второй. Но бывшие с Николаем Володька и Жорик в число подопытных генерала не входили, а потому — моментально испарились.

Как же хочется сказать: «Ваше превосходительство, у вас ус отклеился», — подумалось Историку. Вместо этого он подтянулся и изобразил воинское приветствие.

— Служил Гаврила генералом, Гаврила генералом был, — солидарно высказался Химик.

— Начали ли Вы, ваше высочество, изучение Устава о внутренней службы в пехотных войсках, — проскрипел Данилович.

— Так точно, Ваше превосходительство — браво откликнулся Николай и забарабанил, — Внутреннее устройство рот и команд, разделение строевой роты, параграф первый: Рота для внутреннего управления разделяется на 4 взвода, а каждый взвод на 2 отделения. В роте военного состава каждый взвод разделяется на 4 отделения.

— Хорошо, ваше высочество, а если прошел бой и людей во взводе осталось менее двенадцати человек. Как тогда делить на отделения? — коварно спросил Данилович.

— В этом случае разбивка на отделения не производится, — среагировал Николай.

— Отменно, ваше высочество, Московский 65-й пехотный полк может гордиться своим шефом, — вполне человеческим языком заговорил Данилович.

Они шли по аллее к парадному входу Аничкова дворца, наставник вещал о роли и значении устава в жизни армии, и Историк думал, что в сущности для счастья человеку надо немного. Тем более военному. Паёк и знание устава. У гражданского еще какие-то мысли возникают может, а у военного просто времени на них нет. Начальство задрачивает. Вот креатура Александра 2 генерал Данилович в качестве военного наставника для Николая Александровича. Конечно, навязанная кандидатура восторгов у царственной семьи не вызывала. Мария Федоровна запросто тыкала Григорию Григоровичу Гошей, Александр Александрович особо не жаловал, сын так вообще от старикана на первых порах сбегал и особо не слушал, имитируя внимание. Ситуация, в общем, ни царь, ни псарь не жалует — а службу нести надо. В том числе следить за Николаем, читать мораль о высоком долге, а потом докладывать вышестоящим о проделках Великого князя.

Понятно почему, после завершения обучения Николай 2 вычеркнул Даниловича из своей жизни.

— Взгляд у него еще маньяческий, — подсказал Химик, — такие, знаешь, глаза убийцы. Мало кому это нравится.