Властелин Хаоса

Ранд не стал дожидаться, когда Сулин закончит, и резко повернул в сторону от сада. Эти Айз Седай вполне могли покинуть Кэймлин так же неожиданно, как и появились. Он бросил взгляд через плечо – Авиенда по-прежнему любовалась фонтаном, не замечая Ранда, – и ускорил шаг.

– Башир, пошли человека к воротам Южной конюшни, пусть приготовят лошадей.

Главные ворота дворца выходили на Королевскую площадь, где наверняка толпилось множество людей, жаждавших хоть одним глазком увидеть Дракона Возрожденного. Чтобы пробраться сквозь такую толпу, потребуется полчаса, да и то если повезет.

Башир подал знак, и один из молодых салдэйцев вразвалочку – шагом человека, более привычного к седлу, – поспешил выполнять приказ.

– Мужчина должен знать, когда надо держаться от женщины подальше, – пробормотал Башир, будто ни к кому не обращаясь, – но умный мужчина знает, что порой необходимо остаться с ней наедине.

– Молодежь… – протянул Бэил. – Таков уж молодой человек – гоняется за тенями, бежит от лунного света, а под конец ухитряется поранить ногу собственным копьем.

Некоторые айильцы – и мужчины, и Девы – рассмеялись. Главным образом те, кто постарше.

Раздосадованный Ранд вновь обернулся и бросил через плечо:

– Никому из вас платье не будет к лицу.

Удивительное дело, эти слова и Девы, и Руки-Ножи тоже встретили смехом. Причем куда более громким. Неужто он наконец научился отпускать шуточки в айильском духе?

Ворота Южной конюшни выходили на одну из извилистых улочек Внутреннего города. Копыта Джиди’ина резво постукивали по мостовой – в последнее время крапчатому жеребцу нечасто доводилось покидать конюшню. Народу на улице было полно, но все же меньше, чем опасался Ранд встретить с другой стороны королевского дворца, и все шли по своим делам. Правда, завидя всадников, люди принимались перешептываться, указывая на них пальцами. Возможно, некоторые узнавали Башира – он-то частенько бывал в городе; впрочем, всякий выезжавший из дворца в сопровождении айильского отряда наверняка был важной персоной и не мог не привлечь внимания.

Стараясь не замечать любопытствующих взглядов, Ранд любовался красотами возведенного огирами Внутреннего города. Возможность просто любоваться чем бы то ни было выпадала ему нечасто. Улицы вытекали из сверкающего белизной королевского дворца, словно реки, и плавно струились у подножия холмов, будто не были проложены, а сами выросли из этой земли. Повсюду красовались стройные башенки, крытые цветной черепицей или увенчанные золотыми, серебряными и пурпурными куполами, сверкающими на солнце. Когда дорога взбегала на холм, с вершины открывался вид на весь Кэймлин, обнесенный высокой белой с серебристыми прожилками стеной, и на холмы и густые леса, подступающие к городу со всех сторон. Внутренний город был спланирован так, что все в нем радовало глаз. Огиры считали, что великолепием он уступал лишь Тар Валону и легендарному Манетерену, но, по мнению многих, прежде всего, разумеется, андорцев, Кэймлин мог соперничать и с тем и с другим.

За белоснежной стеной Внутреннего города начинался Новый город, со своими куполами и шпилями под стать куполам и шпилям центра. Улицы здесь были поуже, и их, так же как и широкие бульвары, разделенные посередине рядами деревьев, заполняли пешеходы, бычьи упряжки, подводы, всадники, экипажи и портшезы. В воздухе висел разноголосый гомон, напоминавший жужжание огромного улья.

Продвижение Ранда несколько замедлилось, несмотря на то что встречные жались к обочинам. Так же как и жители Внутреннего города, они не знали Ранда в лицо, но никому не хотелось оказаться на пути у решительно шагавших куда-то айильцев. Просто в такой толчее не удавалось расступиться быстро.

Люди на улицах встречались самые разные, были там и крестьяне в грубом домотканом платье, и купцы в добротных кафтанах. Спешили по своим делам ремесленники, разносчики расхваливали свой разнообразный товар – от лент и булавок до фруктов и фейерверков, причем эти последние были сейчас равным образом дороги. Менестрель в покрытом заплатами плаще отирался рядом с тремя айильцами, разглядывавшими клинки, разложенные на столе перед лавкой ножовщика. Двое сухопарых малых с мечами за спиной и темными, заплетенными в косички волосами – охотники за Рогом, как предположил Ранд, – слушали уличных музыкантов и о чем-то переговаривались с кучкой салдэйцев. Среди андорцев, составлявших большинство прохожих, выделялись низкорослые бледные кайриэнцы и выходцы из Тира – напротив, очень смуглые. Попадались и мурандийцы в долгополых кафтанах, алтарцы в искусно отделанных жилетах, кандорцы с раздвоенными бородками и даже пара доманийцев с длинными тонкими усами и серьгами в ушах.