Властелин Хаоса

Предгорья не были столь труднодоступными, как Хаддонское Сумрачье, но Ранд пока придерживал свою руку: у него и без того слишком много врагов в слишком многих местах. Стоит замешкаться, чтобы прихлопнуть эту, как говорит Руарк, желтую мошку, и сзади, не ровен час, на него набросится леопард. Нет уж, прежде чем браться за мошек, не худо бы покончить с леопардами. Только как вызнать, где их логовища?

– Ну а Шайдо? – спросил Ранд, положив Драконов скипетр на полуразвернутую карту, изображавшую север Кайриэна и горы под названием Кинжал Убийцы Родичей. Может, Шайдо и не такой большой леопард, как Саммаэль, но малость покрупнее благородного лорда Дарлина или леди Каралайн. Берелейн вручила ему кубок вина, и он поблагодарил ее. – Рассказывали ли Хранительницы Мудрости хоть что-нибудь о намерениях Севанны?

По его мнению, по меньшей мере одной или двум из них стоило проследить за Шайдо, когда те поднимались к отрогам Кинжала Убийцы. Вот Хранительницы Мудрости Шайдо наверняка следили за тем, как другие кланы спускались к низовью реки Гаэлин. Впрочем, об этом Ранд, разумеется, предпочел промолчать. Возможно, Шайдо и презрели джи’и’тох, но Руарк придерживался традиционных айильских воззрений на всякого рода слежку. Правда, Хранительницы вроде бы имели несколько иные взгляды, нежели все прочие, но разве их поймешь?

– Говорят, Шайдо возводят холды. – Прервавшись, Руарк щипцами взял из наполненной песком медной чаши горячий уголек, поднес к трубке, раскурил ее и продолжил: – По мнению Хранительниц, Шайдо не намерены когда бы то ни было возвращаться в Трехкратную землю. И мне тоже так кажется.

Ранд почесал в затылке. Мало того что досаждают Каралайн и Торам, так еще и Шайдо обосновались по сию сторону Драконовой Стены. Такая каша заваривается – куда там Дарлину. А вдобавок кажется, будто невидимый палец Аланны вот-вот уткнется в шею.

– А хорошие новости есть? Хоть какие-нибудь?

– В Шамаре происходят стычки, – ответил Руарк, не выпуская трубки изо рта.

– Где? – не понял Ранд.

– В Шамаре. Или в Шаре. У них множество названий для своей земли – Ко’дансин, Томака, Кигали, да и другие есть. Любое из них может оказаться верным, а может и ни одно. Тамошние жители лгут напропалую, без зазрения совести. Купишь у них штуку шелка, развернешь – а шелк там только снаружи. А коли в каком-нибудь торжище – в одном из холдов, где мы ведем с ними меновую торговлю, – встретишь человека, всучившего тебе этот товар, он будет бить себя в грудь и клясться, будто никогда в жизни в глаза тебя не видел. Нажмешь как следует – его же земляки, чтобы ублажить тебя, прикончат пройдоху, заверят тебя, что он был единственным мошенником во всей их земле, и тут же продадут тебе воду под видом вина.

– Но почему стычки в этой самой Шаре хорошая новость? – негромко спросил Ранд, хотя у него не было особого желания услышать ответ.

Вот Берелейн, та слушала с интересом: кроме айильцев и Морского народа, мало кто знал хоть что-нибудь достоверное о землях, расположенных за Айильской пустыней, – известно было лишь, что оттуда привозят шелк и драгоценную поделочную кость. Правда, кое-кто читал книгу «Странствия Джейина Далекоходившего», но эти рассказы казались слишком причудливыми, чтобы быть правдой. Хотя, как припомнил Ранд, Джейин тоже писал о лживости жителей тех краев и приводил разные наименования их страны. Правда, кажется, не те, какие назвал Руарк.

– В Шаре никогда не бывало раздоров, Ранд ал’Тор. Говорят, правда, будто Троллоковы войны заразили и их… – В те дни троллоки вторглись и в Айильскую пустыню, но получили там такой урок, что по сей день называют ее Гиблой землей. – Но если с тех пор и случилась хоть одна усобица, в торжищах о том ничего не слышали. А так не бывает: там, где люди обмениваются товарами, быстро узнают обо всем, что происходит вокруг. Говорят, будто их земля всегда была едина – не то что здешняя – и всегда жила в мире. Когда ты вышел из Руидина и был признан Кар’а’карном, в Шаре сразу прознали и об этом, и о том, как титулуют тебя здешние мокроземцы – Драконом Возрожденным. Новость передавалась от торжища к торжищу вдоль Великой расщелины и Рассветных утесов. – Взгляд Руарка оставался невозмутимо спокойным – его все это ничуть не тревожило. – А теперь по Трехкратной земле разносятся вести оттуда. В Шаре дерутся, а тамошние купцы, приезжая в наши торжища, спрашивают, скоро ли Дракон Возрожденный устроит новый Разлом Мира.

Вино, которое пил Ранд, вдруг сделалось непереносимо кислым. Опять то же самое, что в Тарабоне или Арад Домане. Стоит людям прослышать о нем, как тут же начинаются раздоры. И кто знает, как далеко распространилась зыбь. Возможно, из-за него уже ведутся войны, о которых он ничего не знает. В землях, о которых он и слышать-то никогда не слышал.

«Смерть сидит на моем плече, – пробормотал Льюс Тэрин. – Смерть идет за мной по пятам. Я – смерть!»