Властелин Хаоса

Ранд вздохнул, – скорее всего, все это случайное совпадение. Но ему тоже не хотелось бы умереть здесь. А ближайший дворец с разбитыми колоннами вдоль фасада явно кренился к мостовой. Он мог рухнуть в любой момент и погрести на месте их всех.

– Веди нас дальше, – сказал Ранд Хаману и, обернувшись к айильцам, добавил: – Помните: ни к чему не прикасайтесь и оставайтесь на виду.

– Не думал я, что будет так плохо, – пробормотал Хаман. – Из-за этой скверны я с трудом чувствую врата.

Эрит издала стон, да и Коврил, похоже, с немалым трудом сохраняла неколебимое достоинство. Огиры обостренно чувствовали настроение места, недоступное восприятию человека.

– Сюда, – указал Хаман. На лице старейшины выступил пот, и причиной тому была вовсе не жара.

Разбитая мостовая с хрустом, словно размалываемые жерновами кости, крошилась под сапогами Ранда. Хаман вел людей к центру города, вел уверенно, минуя многочисленные руины и остовы зданий. Окружавшие Ранда айильцы скользили на цыпочках, лица их скрывали черные вуали, а в глазах застыло такое выражение, словно они не ожидали нападения, а уже столкнулись с ним.

Остовы зданий, где за выбитыми окнами, казалось, таились невидимые соглядатаи, наводили на воспоминания, которых Ранд предпочел бы избежать. Вот отсюда началась та самая дорога, что привела Мэта, хоть он едва не погиб по пути, к Рогу Валир. А потом его эта же дорога привела в Руидин, к тому тер’ангриалу, говорить о котором Мэт не хотел. Здесь, когда им ночью пришлось уносить ноги, исчез Перрин. Вновь они встретились уже далеко отсюда, и Перрин сильно изменился. Глаза его приобрели золотой оттенок, он стал печальным, и у него появились тайны, которыми Морейн никогда с Рандом не делилась.

Его самого Шадар Логот напрямую не коснулся, но влияния этого места не удалось избежать и ему. Сюда последовал за ним Падан Фейн. За ним, Мэтом, Перрином, Морейн, Ланом, Найнив и Эгвейн. Падан Фейн, бродячий торговец, частенько наведывавшийся в Двуречье. Падан Фейн – приспешник Темного, а теперь, по словам Морейн, и хуже чем просто приспешник, много хуже. Отсюда Фейн – тот, кто стал Фейном, или тот, кем стал Фейн, – двинулся дальше. Он проследил за ним досюда, но ушел дальше уже не просто Фейн, а нечто большее. Вернее, от Фейна в этом человеке оставалось меньше. Той своей частью, которая по-прежнему была Фейном, он жаждал смерти Ранда и угрожал гибелью всем, кого Ранд любил. Хотел, чтобы Ранд сам пришел к нему, но тот не пришел. Правда, Перрину, благодарение Свету, удалось уберечь от него Двуречье, но угроза не миновала. Что связывало Фейна с белоплащниками? Мог ли Пейдрон Найол быть приспешником Темного? Если приспешницами Тьмы могли стать Айз Седай, то, наверное, мог и лорд капитан-командор Чад Света.

– Вот они, – сказал Хаман.

Ранд вздрогнул, встрепенулся и мысленно выбранил себя. Шадар Логот – последнее место на земле, где можно позволить себе забыться.

Там, куда указывал старейшина, некогда находилась просторная площадь, ныне наполовину заваленная битым камнем. Посреди площади, где пристало бы находиться фонтану, высилась филигранной работы ограда из какого-то сверкающего металла. Высокая, в рост огира, и совершенно нетронутая ржавчиной. А окружала она отрезок каменной стены, украшенный на удивление искусной резьбой в виде листьев и виноградных гроздьев. Столь искусной, что казалось: подуй ветерок – и эти совсем живые с виду, только не зеленые, а серые листья затрепещут. Путевые врата ничуть не походили на ворота.

– Они вырубили рощу, как только огиры ушли в стеддинг, – сердито проворчал Хаман, насупив длинные брови. – Лет через двадцать – может, тридцать. И застроили это место.

Размышляя, как проникнуть внутрь, Ранд коснулся ограды потоком Воздуха, и, к его удивлению, она мгновенно развалилась десятка на два фрагментов, с лязгом попадавших на землю. Огир вздрогнул. Ранд покачал головой. Ну конечно, сегменты наверняка были созданы с помощью Силы, – вероятно, металл изготовлен еще в Эпоху легенд, а вот обычной ковки крепления давным-давно проржавели насквозь и готовы были рассыпаться от первого толчка.

Коврил положила руку ему на плечо:

– Я бы просила тебя не открывать их. Лойал наверняка рассказал тебе, как это делается, – он всегда выказывал чрезмерный интерес к такого рода вещам, – но Пути опасны.

– Я могу замкнуть их, – сказал Хаман. – Так что их невозможно будет открыть снова без Талисмана роста. Хм-хм. Простое дело, проще некуда.

Сказать-то сказал, но выглядел огир так, будто вовсе к этому не стремился. И с места он не сдвинулся ни на шаг.

– Возможно, нам еще придется ими воспользоваться, – отозвался Ранд. Возможно, ему придется использовать все Пути, невзирая на таящуюся в них угрозу. Если бы он сумел очистить их от скверны… Это было бы почти столь же грандиозным свершением, как обещанное им в запале Таиму очищение саидин.