Властелин Хаоса

Послать Серого Человека мог только кто-то из Избранных. Опять! Неужели они вечно будут становиться у него на пути?!

Ярость требовала выхода, и Фейн почти непроизвольно провел рукой по лицу мальчика. У того выкатились глаза, а все тело затряслось так, что застучали зубы.

Фейн и сам не понимал сути того, что умел вытворять. Часть его силы, наверное, была получена от Темного, часть же – из Аридола; эти способности стали постепенно проявляться после того, как он уже перестал быть Паданом Фейном. Он просто знал, что может сделать и при каких обстоятельствах.

Бросившись на колени перед креслом, Нан ухватилась за полу его кафтана.

– Пощадите, мастер Мордет! – взмолилась она. – Помилуйте его! Он всего лишь ребенок! Всего лишь ребенок!

Склонив голову набок, он с интересом посмотрел на женщину. А она довольно хороша. Ногой он оттолкнул ее в сторону и встал. Мурддраал, украдкой наблюдавший за этой сценой, почувствовал на себе его взгляд и отвернул безглазую голову в сторону. Он хорошо знал все эти Фейновы… штучки.

Вскочил Фейн потому, что от возбуждения не мог усидеть на месте. Падение ал’Тора должно стать делом его рук, его, а не Избранных! Как добраться до него, как причинить боль его сердцу? Есть, конечно, эти болтушки в «Кулэйновом псе», но уж коли ал’Тор пальцем не пошевелил, когда беда грозила всему Двуречью, то наверняка не слишком обеспокоится, ежели Фейн спалит гостиницу с этими двуреченскими дурехами. Но с чем ему, Фейну, приходится работать? Кто у него есть? Горстка оставшихся с ним бывших Чад Света. Это была на самом деле всего лишь проверка – тот, кто действительно ухитрился бы убить ал’Тора, умолял бы содрать с него живьем кожу! – однако она уменьшила их число. У него были еще мурддраал, стая троллоков, укрывшаяся за городом, да несколько приспешников Темного – здесь, в Кэймлине, и по дороге в Тар Валон. И что любопытно, в последнее время он стал каким-то образом отличать от всех прочих людей этих самых приспешников Тьмы, даже тех, которые только намеревались принести обеты Тени. Словно у каждого из них клеймо на лбу.

Нет! Не то. Фейн попытался сосредоточиться, очистить сознание от всего постороннего. Взгляд его упал на женщину, которая что-то лепетала, склонившись над своим сыном. Как будто ее стоны и хлопоты могли помочь. Фейн и сам не знал, как остановить то, что начал своими действиями. Может, мальчишка и выживет – в этот фокус Фейн не вложил всю свою душу. Отвлечься, вот что сейчас нужно. Чем бы отвлечься? А вот хорошенькая женщина… Как давно у него была женщина?

Улыбнувшись, он взял Нан за руку. Надо же оторвать ее от этого дурацкого мальчишки.

– Пойдем со мной. – Голос его зазвучал совсем по-другому, внушительно, и даже лугардский акцент пропал, хотя сам он этого, как всегда, не заметил. – Думаю, ты знаешь, как подобает выказывать истинное почтение. Угодишь мне – и я не сделаю тебе ничего дурного.

Отчего она упирается? Фейн недоумевал, ведь он так прекрасен и очарователен! Придется причинить ей боль. И виноват в этом будет ал’Тор.

Глава 29 Огонь и Дух

Остановившись в тени перед Малой Башней, Найнив тщательно утерла лицо давно уже влажным носовым платком и спрятала платок в рукав. Проку от того было немного – пот сразу же выступил снова, но там, в доме, она хотела выглядеть как можно лучше. Казаться невозмутимой, безмятежной, исполненной достоинства. Только вот надежды на это почитай что нет. В висках у нее стучало, и ее так мутило, что поутру она даже смотреть не могла на завтрак. Конечно, все это из-за жары, но какая разница, если больше всего на свете ей хотелось лечь, свернуться клубочком и умереть. В довершение ко всему ее просто изводило проклятое чувство погоды: по всем признакам это раскаленное солнце должны были скрывать черные грозовые тучи.

Лениво прохаживающиеся перед входом в Малую Башню Стражи мало походили на караул, тем не менее это был караул, и самый настоящий. Глядя на них, Найнив вспомнила о виденных ею в Твердыне Тира айильцах: те тоже чем-то походили на волков. Из Малой Башни выскочил мужчина и заспешил по улице – лысый, с квадратным лицом, не выше Найнив, но очень широкоплечий. Над плечом его торчала рукоять меча. Это был Джори, связанный узами Стража с Морврин.

Мимо, направляя коня прямо на толпу, проехал бритоголовый, с одной лишь прядью волос на макушке, Уно. Он был закован в сталь, но даже при этом жара его почти не тревожила. Он повернулся в седле, чтобы взглянуть на Найнив единственным глазом, и лицо его помрачнело. Ну конечно, Бергитте проболталась. Всякий раз, встречаясь с Найнив, этот человек ждал, что его попросят раздобыть лошадей. И по правде сказать, она уже была готова к этому. Даже Илэйн не стала бы утверждать, что они делают здесь что-то путное.