Властелин Хаоса

Галина уже скакала ему навстречу – льняной плащ-пыльник развевался за спиной, в темных глазах бушевала ярость. С тех пор как ал’Тор предпринял попытку бежать, ярость ее не угасала.

– Ты что себе позволяешь? – воскликнула она. – Почему остановил колонну?

– Нас окружают тысячи айильцев, Айз Седай, – ответил Гавин, ухитрившись сохранить почтительный тон. Так или иначе, фургоны уже остановились, а Отроки строились в боевые порядки. Однако возчики нетерпеливо теребили вожжи, слуги оглядывались по сторонам, Айз Седай беззаботно болтали со Стражами.

Галина презрительно скривилась:

– Глупец, это наверняка Шайдо. Севанна обещала предоставить нам эскорт. Не веришь – возьми людей и убедись сам. Но фургоны должны двигаться без остановок в Тар Валон. Пора бы тебе усвоить, что здесь приказы отдаю я, а не…

– А если это вовсе не твои прирученные айильцы?

В последнее время она не раз предлагала ему самому отправиться в разведку – может, надеялась, что он не вернется в таком случае: наверняка встретит айильцев, а те вряд ли окажут ему радушный прием.

– Шайдо не Шайдо, а они убили одного из моих людей. – По меньшей мере одного. Гавин выслал шестерых разведчиков, но больше ни один из них пока не вернулся. – Может быть, тебе стоит подумать и о другом? Вдруг это айильцы ал’Тора, явившиеся ему на выручку? Ты хоть представляешь, что будет, если они обрушатся на нас на марше?

Только сейчас Гавин осознал, что кричит, но Галину его вспышка, кажется, несколько отрезвила. Бросив взгляд на мертвого Бенджи, она кивнула:

– Может, на сей раз и вправду нелишне проявить осторожность.

Дышать спертым воздухом внутри сундука было трудно, но, к счастью, Ранд больше не чувствовал запаха. По ночам его выпускали и обливали водой из ведра, но день, проведенный в запертом сундуке под палящим солнцем, давался крайне тяжело – отвратительное зловоние все сильнее било в нос. Удерживать пустоту получалось с большим трудом. Исполосованная кожа горела, каждая капелька пота, попадая на рану, вызывала очередной приступ боли, и все эти язычки обжигающего пламени – десятки тысяч – бились о границы пустоты, грозя сокрушить ее. Боль от полуисцеленной раны в боку тоже пульсировала будто в отдалении, но казалось, что вместе с ней пульсирует и кокон пустоты. Аланна. Он чувствовал приближение Аланны, но предпочитал не думать о ней. Все равно шести Айз Седай не под силу его освободить. К тому же они могут просто присоединиться к Галине. Им нельзя доверять. Ни одной Айз Седай больше доверять нельзя. А может, это вообще бред. Иногда он впадал в забытье, и ему мерещилась свобода. Прохладный ветерок, прогулки. Он просто гулял. А приходя в себя, вновь, тяжело дыша, нащупывал путь вдоль скользкого, как лед, барьера, отделявшего его от Источника. Вновь и вновь ощупывал шесть мягких точек. Мягких. Это казалось важным.

«Темно, – простонал у него в голове Льюс Тэрин. – Не надо темноты. Хватит, не надо». И так раз за разом. Хотя это было не так плохо. На этот раз Ранд просто не обращал внимания.

Вдруг сундук тряхнуло, и он охнул. Исполосованное рубцами тело непроизвольно дернулось. Сундук сдвинулся с места, громко проскрежетав по днищу фургона. Наверное, уже вечер. Его в очередной раз изобьют, а потом окатят водой и свяжут, как гуся. Но главное, хоть на время выпустят из этого проклятого гроба. Темнота вокруг не была полной – сквозь щелочку под крышкой в сундук проникало немного света. Правда, с головой, засунутой между коленей, видеть этой щели Ранд не мог. Глаза его привыкли к мраку, нос стал почти невосприимчив к вони. Но все же он чувствовал, что близится ночь.

Неожиданно сундук резко наклонился, и его тяжело поставили наземь. Ранд не удержался от стона – места внутри почти не было, но его качнуло вбок. По ноющим мышцам прокатилась новая волна боли. Привал. Скоро должна откинуться крышка. Ранд уже потерял счет дням и ночам, проведенным в плену. Который сегодня день? Потерял он счет и женщинам, каждый вечер приходившим его истязать, их лица плясали перед его внутренним взором, почти сливаясь воедино. Только Галину, Эриан и Кэтрин он запомнил. Они единственные избивали его не по одному разу, им больше всего хотелось слышать его вопли.

Неожиданно он сообразил, что сундук давно пора бы открыть. Неужто они собрались оставить его здесь на всю ночь, а завтра снова взойдет палящее солнце и… Он ухитрился судорожно напрячь саднящие, нывшие мускулы и стал скрести крышку пальцами связанных за спиной рук.

– Выпустите меня! – закричал Ранд. Пальцы судорожно, тщетно скребли крышку. – Выпустите! – выкрикнул он и – или это только почудилось? – услышал женский смех.

Некоторое время он рыдал, потом слезы высушила ярость. «Помоги мне», – прорычал Ранд Льюсу Тэрину.

«Помоги мне, – эхом отозвался тот. – Помоги мне Свет».

С угрюмым ворчанием Ранд вновь нащупал шесть мягких точек. Рано или поздно они его выпустят. Рано или поздно охрана ослабит бдительность. И тогда… Он и сам не понял, когда его разобрал хриплый смех.