Властелин Колец

Он открыл небольшую дверь и повел их по короткому коридору за угол, в низкую комнату с покатым потолком (видимо, пристройку к северной части дома). Стен из гладкого камня почти не было видно за желтыми шторами и зелеными ковриками. Плиточный пол был устлан свежим тростником. Под одной стеной лежало четыре толстых тюфяка, а на них – снежно-белые одеяла. Под другой стеной на длинной лавке стояли глиняные миски и кувшины с холодной и горячей водой – на выбор. Возле каждой постели были приготовлены мягкие зеленые домашние туфли.

Вскоре, умытые и свежие, хоббиты уже сидели за столом, по двое с каждой стороны, а Золотинка и хозяин дома – по концам. Ужин был веселый и долгий.

Четверо хоббитов ели так, как могут есть только голодные хоббиты, и удивительно, что еды всем хватило. Напиток, налитый в кубки, напоминал чистую холодную воду, но разогревал душу, как вино, и выпускал голос на волю, словно птицу. Гости даже не заметили, как начали петь, и пение им казалось таким же естественным, как обычный разговор.

Наконец, Том с Золотинкой встали и быстро убрали со стола. Гостям велели сидеть тихо, и они остались в уютных креслах, положив усталые ноги на подставленные скамеечки. В большой печи пылал огонь, распространяя приятный запах, будто в него бросили ветки яблони. Когда все было прибрано, свет погашен, кроме одной лампы и двух свечей на полке по бокам от очага, Золотинка со свечой встала перед ними и пожелала каждому доброй ночи и крепкого сна.

– Отдыхайте спокойно до утра! – сказала она. – Не бойтесь ночных шумов! Ничто не проникнет сквозь двери и окна, только лунный и звездный свет и ветер с гор! Доброй ночи!

Она вышла из комнаты, лишь платье ее замерцало, прошуршав, и шаги прозвучали, как журчанье тихого ручья, скатившегося с холма по прохладным камням в ночной тишине.

Том еще немного посидел с гостями молча, но хотя у каждого на языке было множество вопросов, никто не осмелился раскрыть рот. Сон уже смыкал им веки. В конце концов Фродо решился:

– Господин, ты услышал наш призыв о помощи или тебя в нужный момент привел к нам случай?

Том вздрогнул, будто его разбудили.

– Что? – спросил он. – Слышал ваш призыв? Нет, не слышал. Я был занят песней. Случай привел меня к вам, если вы это зовете случаем. Я не собирался туда идти, хотя я вас ждал. Мы слышали о том, что вы пройдете, и узнали, что вы заблудились. Мы догадались, что вы скоро спуститесь к воде, ведь все дороги ведут вниз, к Ивьюнке. Старуха-Ива сладко поет, малышам трудно вырваться из ее пут. У Тома там было дело, безотлагательное поручение.

Том склонил голову, будто опять начал засыпать, потом тихо-тихо запел-замурлыкал с полузакрытыми глазами:

У меня заданье было –  собирать кувшинки.
Листья с лилиями любит Ягодка-Икринка.
Их всегда она спасает от морозов снежных,
Чтоб цвели до весны у ног ее нежных.
Каждый год я отправляюсь за последним цветом
К темной заводи Ивьюнки на закате лета.
Дольше всех они цветут в этой тайной заводи…
Там впервые Дочь Реки Тому показалась:
Золотая Ягодка в камышах сидела,
Сердце билось у нее, и слаще птички пела…

Тут он приоткрыл глаза и неожиданно сверкнул ими на хоббитов, как двумя ярко-синими озерами:

Ну, а вам повезло: больше Том не будет
По болотам бродить –  пусть зима их студит!
Возле Ивы до весны не увидишь Тома.
Старый год кончается, новый –  встретим дома.
А веселой весной тропки обновятся –
Моя Ягодка-Икринка побежит купаться.

Том замолчал. Но у Фродо был готов еще один вопрос, который он просто не мог не задать.

– Расскажи нам про Старую Иву, господин, – попросил он. – Что это за дерево? Я никогда ничего подобного не видел и не слышал.

– Нет! – закричали одновременно Мерри и Пипин, вскакивая. – Только не сейчас! Не перед сном!

– Правильно, – сказал Старый Том. – Есть вещи, о которых в темноте говорить вредно. Ночью надо отдыхать, а не сказки слушать, их оставьте до утра, а сами – на подушки. Чтоб ни Ивы не боялись, ни ночного шума, я со свечкой прямо в спальню сам провожу вас.

С этими словами он погасил лампу, взял свечи в обе руки и отвел хоббитов к постелям. Тюфяки и подушки были мягкие, как пух, одеяла – из белой шерсти. Не успели полуростики натянуть их на себя, как уже все крепко спали.

* * *