Властелин Колец

Ветки ивы стали яростно раскачиваться. Раздался шумящий свист, от ивы поднялся ветер и всколыхнул ветви всех растущих рядом деревьев, словно хоббиты бросили камень в тихую дрему речной долины, и теперь гнев кругами расходился по ней, захватывая Лес. Сэм ногами разбросал костерок и вытоптал искры. А Фродо, не соображая, почему он так делает и на что надеется, побежал по тропе с криком:

– На помощь! На помощь!

Он почти не слышал себя. Тонкий пронзительный голосок уносил поднятый ивой ветер, заглушал ропот листвы. Слова гасли, не успев сорваться с губ. Ему стало отчаянно страшно: он терял рассудок.

И вдруг он остановился. Ему показалось, что на крик ответили. Ответ послышался сзади, из глубины Леса. Он повернулся, прислушался и понял, что не ошибся: там кто-то пел. Громкий радостный голос с бархатными нотками беспечно распевал какую-то чепуху:

Хей-дол! Динга-дон! День-радень долог!
Прыг-скок, дилин-дон, ив-трав долы!
Дон-дон, Том-Бом, Бомбадил веселый!..

Наполовину с надеждой, наполовину со страхом перед неизвестностью, Фродо и Сэм замерли. Вдруг длинная цепочка кажущейся несусветицы превратилась в песню со словами. Голос стал громче и яснее.

Эй-гей, веселый дол, дорогой да вечный!
Ветерки, как перышки, и скворушка беспечный!
Вниз, вниз, да на холм –  а там у порога
В солнце вся, ждет звезд, смотрит на дорогу
Золотая Дочь Реки, Ягодка-Икринка,
Чистая, как родничок, светлая росинка!
Старый Том Бомбадил –  к ней домой вприпрыжку
Пук кувшинок несет. Как поет –  слышишь?
Хей-дол! Динга-дон! Дол да лес за долом!
Золотая Ягодка, вечерок веселый!
Ива, старая карга, великан патлатый,
Ну-ка, корни подбери, день идет к закату!
Том с кувшинками спешит –  хоп-ля-ля! –  вприпрыжку,
Хей-дол! Динга-дон! Как поет –  слышишь?

Фродо и Сэм стояли и слушали, как завороженные. Ветер иссяк. Листья снова молча обвисли на оцепеневших ветвях. Раздался новый взрыв песни, потом вдруг, подпрыгивая, словно пританцовывая, над камышами появилась старая мятая шляпа с высокой тульей и длинным синим пером за лентой. Шляпа еще разок подпрыгнула, и появился, как им показалось, человек. Он был гораздо выше и крупнее хоббита, хотя чуть меньше огромины, но шума от него было столько же. Он оглушительно топал толстыми ногами в больших желтых башмаках, приминая траву, как бык по дороге на водопой. На нем был голубой кафтан, половину которого закрывала длинная темно-каштановая борода. Глаза были светло-голубые, лицо красное, как спелое яблоко, все в веселых морщинках. В руках он держал большой лист, на котором, как на подносе, лежал пук белых водяных лилий и кувшинок.

– Помогите! – закричали Фродо и Сэм, подбегая к нему и протягивая руки.

– Ну-ну! Спокойней! – воскликнул бородач, поднимая руку, и они замерли на месте. – Вы куда, малыши, для чего кричать-то? Разбежались, ишь вы, пыхтите, словно чайники! Вы меня знаете? Я Том Бомбадил. Выкладывайте, что за беда. Том спешит. Не ломайте мои лилии!

– Моих друзей схватила ива! – в отчаянии воскликнул Фродо.

– Господин Мерри там в трещине. Она его зажала! – закричал Сэм.

– Что? – вскричал, подпрыгивая, Том Бомбадил. – Старуха Ива? И все? Это поправимо. Есть у меня для нее песенка. Ах, эта Старая! Да я ей сердцевину заморожу! Не будет вести себя, как подобает, корни отпою, чтоб поотваливались. Такой ветер подниму, что ветки вместе с листьями облетят! Ах, она Старая!

Он бережно опустил свои лилии на траву и подбежал к дереву. Оттуда еще торчали ноги Мерри – только ноги, дерево уже затащило его глубже. Том прижал губы к трещине и тихо что-то пропел. Слов его они не поняли, но Мерри явно оживился и дрыгнул ногами. Том отскочил, отломил свисавшую ветку и ударил иву по стволу, приговаривая:

– Выпускай-ка их, Старуха, слушай Бомбадила! Воду пей, землю ешь, набирайся силы, просыпаться нечего, старая карга! Спать давно пора!

Потом он схватил за ноги Мерри и вытащил его из внезапно раздавшейся трещины. С громким скрипом и треском раскрылась вторая трещина, и из нее выскочил Пипин, словно ему дали пинка. Потом обе трещины, громко хлопнув, закрылись. По дереву от корней до макушки пробежала дрожь, и стало тихо.

– Спасибо! – сказали хоббиты по очереди.

Том Бомбадил расхохотался.