Властелин Колец

– Эта песня сложена по образцу эльфийских Анн-теннат, ее очень трудно перевести на всеобщий язык, так что вы слышали лишь неумелое эхо настоящей песни. Она рассказывает о встрече Берена сына Барахира с Лютиэнь Тинувьель. Берен был смертным человеком, а Лютиэнь – дочерью Тингола, короля эльфов Среднеземья. Это было в те дни, когда мир был молод. Ни раньше, ни позже мир не произвел на свет девушки красивее, чем Лютиэнь. Ее красота сияла, как звезда над туманными странами севера, а лицо светилось. В те времена на севере, в Ангбанде, жил Великий Враг. Саурон из Мордора был всего лишь его слугой. Западные эльфы вернулись в Среднеземье, объявили злым силам войну, они хотели отвоевать украденные Сильмарилы. Отцы людей в Давние дни помогали эльфам. Но Враг победил, Барахир пал в бою, а Берен, избежав гибели, пробрался через Горы Ужаса в сокровенное королевство Тингола в лесах Нельдорет. И здесь увидел Лютиэнь, когда она танцевала и пела на поляне у заколдованной реки Эсгальдуны. Он назвал девушку Тинувьель, что на древнем языке означало «соловей». Потом им выпало много испытаний, и долго длилась разлука двух влюбленных, и Берен был схвачен Врагом. Тинувьель спасла его из подземелий Саурона, они вместе одолели множество опасностей и даже свалили с трона Великого Врага и вынули из его Железной Короны один из трех Сильмарилов, камень, который светился ярче двух других. Они хотели вручить его в дар королю Тинголу от дочери в день ее свадьбы. Но случилось так, что волк, прибежавший от стен Ангбанда, убил Берена. Берен умер в объятиях своей Тинувьель.

Тогда она добровольно выбрала удел смертных, согласилась умереть для мира, чтобы пойти вслед за любимым. В песне поется, что они снова встретились за Морями Разлуки и ненадолго вернулись живыми в зеленые леса, а потом вместе ушли из земных пределов в иные. Так случилось, что из всех эльфов лишь одна Лютиэнь Тинувьель умерла и покинула мир, а эльфы потеряли ту, которую любили больше всех. Но ее потомство дало начало роду властителей-полуэльфов. До сих пор живы правнуки Лютиэнь, и сказано, что ее род никогда не угаснет. Элронд из Райвендела принадлежит к этому роду. От союза Берена и Лютиэнь родился Диор, наследник Тингола. Дочь Диора, Эльвинга Белоснежная, стала женой Эарендила. А он отчалил из земных туманов в небесные моря с камнем Сильмарилом во лбу. От Эарендила пошли властители Нуменора или Заокраинного Запада…

Долгоброд-Арагорн рассказывал, а хоббиты не сводили глаз с его необычно вдруг ожившего, освещенного красноватым отблеском огня лица. Его глаза блестели, голос звучал красиво и значительно. Над его головой сверкало звездами черное небо.

Вдруг над горой Ветров появилось свечение, из-за горы медленно выплыла прибывающая луна, озарив все, что раньше было в тени, и звезды над вершиной и над головой Арагорна померкли. Скиталец кончил повесть.

Хоббиты зашевелились, разминая кости и потягиваясь.

– Смотрите, – сказал Мерри. – Луна высоко: наверное, поздно уже.

Все посмотрели вверх, и в ту же минуту увидели на вершине горы маленький черный силуэт на фоне луны. Может быть, просто крупный камень или скальный выступ в обманчивом мерцании ночного света? Сэм и Мерри встали и пошли прочь от огня. Фродо и Пипин остались сидеть. Оба молчали. Долгоброд всматривался в лунный свет над вершиной. Все казалось тихо и спокойно, но теперь, когда Арагорн тоже молчал, сердце Фродо сжалось от леденящего страха. Он съежился и подвинулся к огню. Тут от края котловинки прибежал Сэм.

– Я не знаю, что там, – сказал он, – но мне вдруг страшно стало. Ни за что отсюда не вылезу. Мне почудилось, что там по склону что-то ползет.

– Ты что-нибудь видел? – спросил Фродо, вскакивая на ноги.

– Нет, хозяин, ничего не видел, но я же не останавливался.

– Я что-то видел, – сказал Мерри. – Но, может быть, померещилось. Там, западнее, где тень от холмов, а за ней лунный свет. Я подумал, что там две или три черные фигуры, и что они движутся сюда.

– Все спиной к костру, ближе к огню! – закричал Долгоброд. – Взять из костра ветки подлиннее!

Они сидели, не шевелясь и не дыша, спинами к костру, настороженно всматриваясь в окружающую темноту. Ничего не происходило. В немой ночи, кажется, ничто не двигалось. Вдруг Фродо захотелось громко закричать, чтобы прервать невыносимую тишину. Он шевельнулся.

– Тс-с-с, – прошептал Долгоброд.

– Что это? – одновременно выдохнул Пипин.

И тут они скорее почувствовали, чем увидели, над краем котловинки в стороне, противоположной горе, тень, а за ней еще одну… несколько. Они изо всех сил напрягли зрение – тени словно вырастали. Вскоре сомнений не осталось: там, над склоном, стояли три или четыре высокие фигуры. Похоже, тени смотрели на хоббитов сверху. Они были так черны, что даже в густой темноте казались черными дырами. Фродо почудилось, что он слышит шипящее ядовитое дыхание, и его пронизал холод. А тени стали медленно приближаться.