Властелин Колец

И так без конца. Ты вот уже морщишься, а я это терпел изо дня в день, с утра до вечера. Ну, не совсем зря: по его обмолвкам я всё же понял, что он дошлёпал до Эсгарота и даже до улиц Дола, подсматривал и подслушивал. Большие новости гулко отдаются в Глухоманье, а очень многие слышали о Бильбо и знали, откуда он пришёл. Да на обратном пути, после победы в Битве Пяти Воинств, и мы не таились. Горлум на ухо востёр — он живо услышал и понял, что ему было надо.

— Почему же он тогда не выследил Бильбо до конца? — спросил Фродо. — Или он побывал у нас в Хоббитании?

— Да вот, — сказал Гэндальф, — в том-то и дело, что не побывал. Пошёл-то он к вам. Дошёл до Великой Реки и вдруг свернул. Дальней дороги он бы вряд ли испугался, не такой. Нет, что-то сбило его с пути. И мои друзья, которые выследили его для меня, того же мнения.

Первыми его свежий след без труда подняли лесные эльфы. Он вёл через Лихолесье и обратно: правда, поймать самого Горлума им не удалось. А лес был полон жуткой памяти о нём, перепугались все зверушки и птицы. Лесорубы говорили, что явилось новое чудище: призрак-кровопийца. Он взбирается по деревьям к гнёздам, заползает в норы и ворует детёнышей, проскальзывает в окна к колыбелям.

От западной окраины Лихолесья след повернул назад, потом, петляя, повёл на юг, вывел за пределы владений лесных эльфов и затерялся. Тут-то я и сделал большую ошибку. Да, Фродо, ошибку, и не первую; боюсь, только, что самую опасную. Я оставил его в покое — пусть идёт, куда хочет. У меня была куча срочных дел, и я по-прежнему верил в мудрость Сарумана.

С тех пор прошло много лет. Я заплатил за свой просчёт чёрными, трудными днями. Когда я понял, что мне позарез нужен Горлум — а это было после ухода Бильбо, — след его давно потерялся. И поиски мои были бы тщетны, но меня выручил друг по имени Арагорн, лучший следопыт и охотник нынешних времён. Вместе с ним мы прочесали всё Глухоманье без особой надежды и понапрасну. И когда, отчаявшись, я решил бросить поиски и занялся другим, Горлум вдруг нашёлся. Мой друг едва ли не чудом вернулся из смертельно опасного путешествия и приволок это жалкое создание с собой.

Чем Горлум занимался всё это время, так и осталось тайною. Он обливался слезами, называл нас скверными и жестокими, а в горле у него клокотало: "горрлум, горрлум". Даже под угрозой огня он только хныкал, ёжился, заламывал свои длинные руки и лизал пальцы, словно обожжённые, будто они напоминали ему о какой-то давней жестокой пытке. Но боюсь, что сомнений нет: он медленно, потихоньку, шаг за шагом, миля за милей прокрался на юг — и попал в Мордор.

Комнату затопила тяжёлая тишина, и Фродо услышал, как колотится его сердце. Снаружи всё тоже будто замерло — даже ножницы Сэма перестали щёлкать.

— Да, в Мордор, — повторил Гэндальф. — Оно и понятно, там приют всякой злобе и зависти: туда стягивает лиходеев Чёрный Властелин. А ведь Кольцо Врага исковеркало душу Горлума, и он внял неотступному зову. К тому же все шептались о том, что Мордор снова окутан мраком и что там клубится душная, беспощадная ненависть к Западу. Там, только там, были его настоящие друзья: они-то и помогут ему отомстить, думал Горлум.

Несчастный дурак! Да, он пробрался в Мордор и узнал много — чересчур даже много. Он долго бродил у границ этой страшной страны — тут и попался и был притянут к общеобязательному допросу чужаков. Скорее всего, дело было именно так. Арагорн изловил Горлума после того, как он пробыл там очень, очень долго и возвращался назад. То ли его послали, то ли он сам надумал какую-нибудь пакость. Впрочем, это неважно: главный вред от него уже позади.

Да, но вред невосполнимый! Ибо Враг выпытал у него, что Кольцо Всевластия нашлось. Он знает, где пал Исилдур, знает, где Горлуму досталось Кольцо. Знает, что это Великое Кольцо: оно дарует нескончаемую жизнь. Знает, что это не одно из Трёх эльфийских: эльфы их сохранили, и в них нет мерзости, они чисты. Знает, что это не одно из Семи гномьих или Девяти мертвецких: с ними всё ясно. Враг понял, что Кольцо — то самое. И вдобавок услышал про хоббитов и Шир.

Может статься, он сейчас его и отыскивает — если уже не нашёл. И знай, Фродо, что ваше родовое имя, долго пребывавшее в безвестности, тоже всплыло заодно с прочим.

— Но ведь это ужасно! — вскричал Фродо. — Ужасней ужасного! Даже твои жуткие намеки и неясные остережения так меня не пугали. Гэндальф, о Гэндальф. надёжный мой друг, что же мне делать? Теперь вот мне по-настоящему страшно. Скажи, Гэндальф, что мне делать? Какая всё-таки жалость, что Бильбо не заколол этого мерзавца, когда был такой удобный случай!

— Жалость, говоришь? Да ведь именно жалость удержала его руку. Жалость и милосердие: без крайней нужды убивать нельзя. И за это, друг мой Фродо, была ему немалая награда. Недаром он не стал приспешником зла, недаром спасся; а всё потому, что начал с жалости!

— Прости, не о том речь, — сказал Фродо. — Страх обуял меня, но Горлума всё равно жалеть глупо.

— Не видел ты его, — сказал Гэндальф.