Властелин Колец

— Хум, нет, не в Ортханк! — Но он подходил к окнам и слушал, потому что не мог получить новости никаким другим образом; и хотя новости были ему ненавистны, он с жадностью ловил их, и я видел, что он выслушал всё. Но к новостям я добавил массу вещей, которые ему неплохо было бы обдумать. Он очень устал. Он всегда был торопыгой. Это и погубило его.

— Я замечаю, мой добрый Фангорн, — перебил Гэндальф, — что ты весьма старательно говоришь жил, был, устал. Но как насчет настоящего? Он умер?

— Нет, не умер, насколько мне известно, — ответил Древобород. — Но он ушёл. Да, он ушёл семь дней назад. Я отпустил его. От него мало что осталось, когда он выполз наружу, а что касается той пресмыкающейся твари, которая с ним, он был похож на бледную тень. Нет, не говори мне, Гэндальф, что я обещал стеречь его, потому что я помню это. Но с тех пор вещи изменились. Я стерег его, пока его нужно было обезопасить, обезопасить от причинения ещё большего вреда. Ты должен знать, что больше всего я ненавижу держать живые существа в клетке, и я не хочу держать в ней даже таких тварей, как они, если на то нет крайней необходимости. Змея, лишённая ядовитых клыков, может ползать, где ей хочется.

— Может быть, ты и прав, — сказал Гэндальф. — Но, по-моему, у этой змеи всё ещё сохранился один клык. Он несёт яд в своём голосе, и я полагаю, что он убедил тебя, даже тебя, Фангорн, зная мягкие места в твоём сердце. Ладно, он ушёл, и здесь не о чем больше говорить. Однако теперь Башня Ортханка возвращается Королю, которому она принадлежит. Хотя, быть может, она ему и не понадобится.

— Увидим со временем, — сказал Арагорн. — А пока я отдаю энтам всю эту долину в их полное распоряжение до тех пор, пока они будут стеречь Ортханк и смотреть, чтобы никто не вошёл туда без моего позволения.

— Башня заперта, — сказал Древобород. — Я заставил Сарумана запереть её и отдать мне ключи. Они у Быстрокива.

Быстрокив согнулся, будто дерево, клонимое ветром, и протянул Арагорну два больших чёрных ключа сложной формы, соединённых стальным кольцом.

— Я ещё раз благодарю тебя, — сказал Арагорн, — и прощаюсь с тобой. Пусть лес ваш снова растёт спокойно! Когда эта долина заполнится деревьями, здесь достаточно места к западу от гор, где ты бродил некогда в седой древности.

Лицо Древоборода стало печальным.

— Леса могут расти, — ответил он. — Чащи могут распространяться. Но не энты. Здесь нет энтят.

— Но, быть может, теперь больше надежды для ваших поисков, — сказал Арагорн. — Страны, лежащие к востоку, открыты для вас. А они были долго закрыты.

Однако Древобород покачал головой и ответил:

— Туда слишком далеко идти. И там слишком много людей в эти дни. Но я становлюсь невежлив! Не хотите ли остаться здесь и отдохнуть немного? И, может быть, среди вас найдутся те, кому будет приятно пройти через лес Фангорна и сократить, таким образом, дорогу домой?

Он посмотрел на Келеборна и Галадриэль.

Но все, кроме Леголаса, сказали, что они должны сейчас распрощаться с ним и уйти на юг или на запад.

— Идём, Гимли! — сказал Леголас. — Теперь, с разрешения Фангорна, я навещу глубины Энтова леса и увижу такие деревья, каких в эти дни не найти нигде больше во всём Средиземье. Ты должен сдержать своё слово и пойти со мной, и так мы и вернёмся вместе в родные края, в Лихолесье и за ним.

Гимли согласился на это, хотя, как казалось, без особого удовольствия.

— Вот и пришёл конец товариществу Хранителей, — сказал Арагорн. — Однако я надеюсь, что вскоре вы вернётесь в мою страну с помощью, которую обещали.

— Мы придём, если наши владыки разрешат это, — сказал Гимли. — Что ж, прощайте, мои хоббиты! Теперь вы должны в целости и сохранности дойти до ваших родных домов, и я не буду больше мучиться бессонницей от страха за вас. Будем посылать друг другу весточки, когда представится возможность, а некоторые из нас со временем могут ещё и встретиться, но я боюсь, что никогда уже больше не собраться нам всем вместе.

Затем Древобород по очереди распрощался с каждым и медленно склонился трижды с великим почтением перед Келеборном и Галадриэлью.

— Много, много времени прошло с тех пор, как мы встречались у ствола или у камня. А ванимар, ванималион ностари! — проговорил он. — Сказано, что мы должны встретиться только так, перед концом. Ибо мир меняется: я чувствую это в воде, я чувствую это в земле и я чую это в воздухе. Не думаю, что мы встретимся вновь.

И Келеборн сказал:

— Я не знаю, старейший!

Но Галадриэль ответила:

— Не в Средиземье, не раньше, чем будут подняты вновь страны, что лежат под волнами. Тогда в тени ивовых зарослей Тазаринана мы повстречаемся весной. Прощай!

Последними из всех сказали "до свидания" старому энту Пин и Мерри, и он стал веселее, когда посмотрел на них.

— Ну, мой беспечный народ, предложил он, — хотите выпить со мной ещё глоточек, прежде чем уйдёте?

— Разумеется, хотим, — ответили они.