Властелин Колец

— Что же он собирается продавать и при чём тут приключившаяся со мной случайность? — спросил Фродо, по-прежнему не собираясь реагировать на намёки Бродяжника.

— Новости о вас, конечно, — ответил Бродяжник. — Рассказ о твоём выступлении кое-кого весьма заинтересует. После чего им даже твоё настоящее имя не понадобится. Не сомневаюсь, что они получат подробный отчет ещё до утра. Надеюсь, сказанного достаточно? Что же касается моей награды, то оставляю её на ваше усмотрение: хотите берите меня проводником, хотите нет. Могу добавить только, что земли между Широм и Мглистыми горами мне отлично известны, поскольку за долгие годы я исходил их вдоль и поперёк. Я старше, чем выгляжу. Опыт мой пригодится в пути. После сегодняшнего вам придётся свернуть с открытой дороги, поскольку Всадники будут следить за Трактом и днём и ночью. Возможно, вам дадут покинуть Бри и позволят ехать дальше, пока солнце не зайдёт. Но далеко вы не уедете. На вас нападут в глуши, в каком-нибудь тёмном месте, где помощи ждать неоткуда. Хотите, чтобы Всадники нашли вас? Они ужасны!

Голос Бродяжника изменился. Хоббиты с изумлением увидели, что лицо его исказилось, словно от боли, а руки стиснули поручни кресла. В комнате стало очень тихо, даже свет будто померк. Бродяжник глядел незрячими глазами, словно вспоминал что-то давнее или вслушивался в далёкие ночные звуки.

— Вот! — воскликнул он мгновение спустя и провёл рукой по лбу. — Полагаю, я знаю о ваших преследователях больше, чем вы. Вы их боитесь, но пока ещё боитесь недостаточно. Завтра вам придётся бежать, если удастся. Бродяжник сможет провести вас тропами, по которым нечасто ходят. Так берёте его в провожатые?

Повисло тяжёлое молчание. Фродо в испуге и сомнении медлил с ответом. Сэм хмурился, поглядывал на хозяина и наконец выпалил:

— С вашего позволения, мистер Фродо, я бы сказал нет! Бродяжник, он на что напирает: берегитесь, мол! — и тут я с ним согласен. Только не его ли поберечься для начала-то? Он ведь из Глуши, а там, слышно, добрые люди не живут. Кое-что он знает, это понятно, по мне так слишком много, но это ещё не повод брать его в провожатые, чтобы он завёл нас в те гиблые места, где, как сам говорил, и помощи-то ждать неоткуда.

Пин поёрзал было на стуле, но смолчал. Бродяжник, не ответив Сэму, вопросительно посмотрел на Фродо. Тот отвёл глаза.

— Нет, я так не думаю, — медленно выговорил он. — Я…, по-моему, ты не таков, каким притворяешься. Ты заговорил со мной, как пригорянин, а теперь и голос другой. Но в одном Сэм прав: не понимаю, почему ты советуешь нам соблюдать осторожность и в то же время ждёшь, что мы тебе поверим на слово? К чему эта маска? Кто ты? И что на самом деле ты про меня — про мои дела — знаешь? Как узнал?

— Вижу, урок насчет осторожности усвоен хорошо, — мрачно усмехнулся Бродяжник. — Только осторожность — это одно, а нерешительность — совсем другое. Без меня вам до Раздола не добраться, так что тебе волей-неволей придётся мне поверить. Давай, решайся. Чтобы помочь с этим, я даже готов ответить на часть твоих вопросов. Только с чего бы тебе верить моим словам, если я и так не вызываю у тебя доверия? Впрочем…

В дверь постучали, и на пороге появился господин Буттербур со свечами, а за ним виднелся Ноб с кувшинами горячей воды. Бродяжник незаметно встал и отступил в тёмный угол.

— Пришёл пожелать вам доброй ночи, — сказал хозяин, ставя подсвечники на стол. — Ноб! Воду не сюда, а в спальни! — Он захлопнул перед ним дверь. — Тут вот какое дело, — продолжил трактирщик смущённо и нерешительно. — Если из-за меня вышел какой вред, уж простите великодушно. Сами ведь знаете, одно на другое налезет, а я человек занятой. Однако сначала одно, а потом и другое память-то мне, как говорится, подхлестнуло… надеюсь, не поздно. Видите ли, мне велено было поджидать одного хоббита из Хоббитании, по имени Торбинс, кстати.

— Ну, и при чём же тут я? — спросил Фродо.

— А, ну да! — закивал трактирщик. — Вы, значит, просто примите к сведению. Мне было сказано, что придёт он под именем Накручинс, и даже даны, извините, приметы.

— Да? И какие же приметы? — опрометчиво прервал его Фродо.

— Плотненький краснощёкий крепыш, — торжественно отчеканил наизусть господин Буттербур.

Пин прыснул, Сэм нахмурился.

— "Хотя — говорит он, — это тебе, Барли, не приметы, — продолжил хозяин, покосившись на Пина. — Хоббиты, — мол, — все плотненькие, все краснощёкие. Но этот повыше прочих и волосами посветлее, чем большинство из них, подбородок раздвоенный, держится уверенно, глаза яркие". Прошу прощения, если что не так, но это его слова, не мои.

— Его? А кто говорил-то? — взволнованно спросил Фродо.

— Ах ты, батюшки, забыл сказать: да приятель мой, Гэндальф. Вообще-то он маг, но мы с ним всегда были в дружбе. А теперь вот и не знаю, чего от него ждать: или всё пиво мне сквасит, или меня самого в чурбан превратит. У него это мигом, он на расправу-то скор. Впрочем, что сделано, то сделано, уже не разделаешь.

— Так что же вы сделали? — подстегнул его Фродо, которому надоело неторопливое развитие мыслей хозяина.