Властелин Колец

Там, где вверх идёт бугор,
Добрый постоялый двор
Пивом славен на весь свет.
Как-то ночью Лунный Дед
Заглянул на ор.
А у конюха был кот,
С пьяных глаз пиликал тот:
То мурлыкал, то пищал,
То так просто струны драл,
Потешал народ.
У трактирщика был пёс,
Шутки тот любил всерьёз:
Там, где началась потеха,
Просто умирал от смеха,
И на брюхе полз.
И корова там жила,
Гордо голову несла,
Но от музыки дурела,
Как от эля свирепела
И в присядку шла.
Украшал воскресный стол
Там серебряный прибор:
Были в нём большие ложки,
К ним под пару также плошки
Радовали взор.
Вдрызг напился Лунный Дед,
Начал кот урчать,
Ложки-плошки на столе,
Пёс с коровой во дворе
Принялись скакать.
Лунный Дед ещё хлебнул
И отправился под стул:
Хмель свой засыпает,
А меж тем светает,
Ветерок подул.
Конюх тут и говорит:
"Кот, а небо-то горит!
Кони Деда ржут с испуга,
Их упряжка держит туго,
А хозяин спит!"
Кот так громко заиграл,
Что и мёртвый бы тут встал.
Скрипка всё быстрей поёт,
Конюх пьяницу трясёт:
"Дед! Никак проспал!"
Покатили старика по холму,
Зашвырнули второпях на луну,
А коней упряжка вслед побежала,
А корова, как олень, прискакала
И запела прямо в такт: "Му-у-у!"
И ещё быстрее стала скрипка напевать,
Пёс не выдержал и начал подвывать.
Кони на голову встали,
Постояльцы повскакали
И давай плясать!
Струны лопнули со звоном под смычком.
Вверх подпрыгнула корова кувырком
И взлетела легче мошки,
А серебряные ложки
Улеглись в простые плошки!
Укатилась тут луна за бугор,
Солнце кинуло на землю свой взор:
Что такое? Время, вроде, вставать,
Ну а все идут, зевая в кровать?
Засиделся постоялый этот двор!

Хлопали громко и долго. У Фродо был неплохой голос, да и песня понравилась. "Где старина Барли? Он должен это послушать!" "Пусть Боб научит своего кота пиликать на скрипке, вот будет танец!" Потребовали ещё пива и захотели послушать песню заново. Поднялся крик: "Ещё разок! Просим!"

Фродо пришлось выпить ещё кружку и спеть песню сначала. Ему подпевали: мотив был знакомый, слова подхватывали налету. Теперь уже ликовал Фродо. Он беззаботно расхаживал по столу, а когда дошёл до "вверх подпрыгнула корова", подпрыгнул и сам, только чересчур высоко — так что угодил в поднос с пивными кружками, поскользнулся и с грохотом хлопнулся со стола. Слушатели приготовились дружно захохотать во всю глотку — да так и замерли с разинутыми ртами: певец исчез. Как сквозь пол провалился, и даже дырки не оставил!

Наконец местные хоббиты позакрывали рты и во весь голос призвали Барлимана к ответу. Вокруг Пина и Сэма мгновенно образовалась пустота; их оглядывали угрюмо и неприязненно. Из компанейских ребят они превратились в пособников приблудного колдуна, который пожаловал в Пригорье невесть зачем. Один чернявый пригорянин щурился на них так злорадно-понимающе, что им стало и вовсе не по себе. А тот кивнул косоглазому южанину, с которым они весь вечер вполголоса переговаривались, и тихо выскользнул за дверь. Южанин последовал за ним. Следом поспешил уйти привратник Гарри.