Властелин Колец

Здесь, выполняя данное Гимли обещание, Леголас пошел с ним вместе в Блистающие Пещеры. Вернулся он оттуда притихший и сказал, что только Гимли может отыскать для их описания подходящие слова.

— Впервые эльф уступает в красноречии гному, — говорил он, — теперь надо пойти в Фангорнский лес, там мы сравняем счет.

* * *

Из Хельмской Теснины путешественники отправились в Исенгард, где хозяйничал Древесник. Энты полностью разрушили и убрали каменное кольцо наружных стен и превратили котловину в зеленую рощу-сад, которую пересекал веселый поток. Посредине было светлое озеро, из него вырастала башня Ортханк, по-прежнему гордая и неприступная, и ее черные стены отражались в голубой воде.

Друзья немного посидели в том месте, где раньше были ворота, а теперь два высоченных дерева, словно часовые, охраняли вход в зеленую аллею, ведущую к озеру и к башне. Кто бывал здесь раньше, дивился тому, что сделано, тем более, что труд был колоссальный, а вокруг не было видно ни одной живой души. Наконец сквозь шум листвы до их ушей донеслось знакомое «Хм, х-ха-ах!..», и на дорожке показался сам Древесник в сопровождении Скороствола.

— Добро пожаловать в Сад Ортханк! — сказал он. — Я вас ждал, но мы сейчас трудимся в долине. Здесь еще, ох, как много работы! Вы тоже, я слышал, не бездельничали в дальних краях на юге и востоке, да-да! О вас ходят прекрасные слухи!

Он одобрительно отозвался об их подвигах, о которых, как оказалось, ему все было известно, потом прервал похвалы и остановил долгий взгляд на Гэндальве.

— А ты что скажешь? — спросил он. — Ты доказал, что ты сильнее всех, и твои труды увенчались успехом. Куда ты собрался теперь и зачем забрел сюда?

— Чтобы посмотреть на твои труды, друг, — ответил Гэндальв, — и поблагодарить тебя за помощь в том, что свершилось.

— Хм-хм, ха… вполне справедливо, — сказал Древесник. — Энты сделали все, что от них требовалось. Мы расправились не только с этим… хм… охо-хо… жившим здесь убийцей деревьев, но и с целой бандой бурарум, скверноглазых-черноруких-кривоногих-дурновонючих-когтеклыкастых моримайтесинкахонда… х-хо… хм-хм, ну, полное название так же длинно, как долгие годы их издевательств. Ваше расторопное племя зовет этих вредителей орки. Они пришли из-за Реки и с севера, там они пытались окружить лес Лаурелиндоренан, но войти в него не смогли, ибо могучие Владыки, которых я счастлив здесь видеть, их не пустили, — с этими словами Древесник слегка наклонился в сторону Келеборна и Галадриэли, потом продолжал: — Подлые твари очень удивились, встретив нас, они никогда не слышали об энтах, хотя что о них говорить, когда многие порядочные существа тоже нас не знают. И немногие орки будут нас помнить, ибо от нас мало кто ушел, да и тех почти всех поглотила Река. Ваше счастье, что они на нас наткнулись, а то король Страны Трав недалеко бы заехал, а если бы заехал, то ему некуда было бы возвращаться, у него бы не осталось дома.

— Мы знаем об этом, — сказал Арагорн. — И никогда не забудем ни в Эдорасе, ни в Минас Тирите!

— Никогда — слишком долго даже для меня, — ответил Древесник. — Ты хотел сказать: пока существуют ваши государства. Им придется долго существовать, чтобы энтам тоже долго показалось.

— Начинается новая эпоха, — произнес Гэндальв, — и может случиться, что королевства людей переживут даже тебя, друг Фангорн. Но скажи мне, как вы справились с последним моим поручением? Что с Саруманом? Ему еще не надоел Ортханк? Вряд ли ему нравится новый вид под окнами.

Древесник ответил магу долгим взглядом, в котором, как потом утверждал Мерри, светилась хитрость.

— Хо-ххо-о… — заговорил он снова. — Я ждал, что ты задашь этот вопрос. Не надоел ли ему Ортханк? Очень надоел, но еще больше ему надоел мой голос. Хм… Я ему рассказал несколько длинных историй, во всяком случае, достаточно длинных по вашим понятиям.

— И он их выслушивал? Ты был у него в башне? — спросил Гэндальв.

— Хм-хм… Нет, в башню я не входил, но он стоял в окне и слушал, потому что по-другому не мог узнавать новости, и хотя эти новости его не радовали, он каждый раз с жадностью их ловил. Я уж следил, чтобы он выслушивал все до конца. И от себя добавлял много такого, что считал для него полезным и что могло навести его на размышления. В конце концов он заскучал, да. Он всегда был слишком опрометчив и расторопен. Это его погубило…

— Я слышу, мой добрый Фангорн, что ты все время говоришь: «слушал», «скучал», «был», и ни разу не сказал «есть». Он что, умер? — спросил Гэндальв.