Властелин Колец

— Он лежал в грязи, на самой середине Моста, — сказал он. — Это берилл, а берилл — эльфийский камень. Нарочно его сюда положили или обронили безо всякой задней мысли, не знаю, но находка обнадеживает. Для меня это знак, что путь свободен, но все же по Тракту я идти не дерзнул бы. Для этого надо получить более ясное указание.

Останавливаться не стали. Мост преодолели без помех. Ниоткуда не доносилось ни звука — только бурлила под тремя громадными арками быстрая вода. Версты через полторы начинался узкий овраг, уходивший влево от дороги, в холмы. Здесь Бродяга свернул, и вскоре путники затерялись в сумраке леса, у подножия угрюмых горных склонов.

Хоббиты поначалу обрадовались, что унылая равнина и опасный Тракт остались позади, но эти холмистые земли тоже выглядели неприветливо, если не сказать угрожающе. Кручи вздымались все выше и выше. На вершинах и гребнях темнели порою древние каменные стены и руины башен. Выглядели эти развалины мрачно и зловеще. У Фродо, по-прежнему ехавшего верхом, было предостаточно времени, чтобы смотреть по сторонам и размышлять. Ему вспомнился рассказ Бильбо о давнем Путешествии и о грозных башнях, что, по словам старика, высились на холмах к северу от Тракта, неподалеку от Леса Троллей, где Бильбо пережил свое первое серьезное приключение. Фродо догадывался, что тот Лес где-то рядом, и задавался вопросом: не приведет ли их случай в те же самые края?

— Кто здесь живет? — спросил он. — И кто построил все эти башни? Наверное, это страна троллей?

— Нет! — разуверил его Бродяга. — Тролли никогда ничего не строят. Эти края совершенно безлюдны. Когда-то, много веков назад, здешние холмы были обитаемы^{155}, но теперь тут никого не осталось. Легенды говорят, что местные обитатели добровольно перешли на службу Злу, когда на них пала тень Ангмара. Но в войне, которая погубила и Северное Королевство, все они были уничтожены. Это произошло так давно, что даже холмы успели позабыть о том народе. И все же тень на этой земле лежит до сих пор.

— Откуда же ты знаешь все эти сказания, если даже холмы теперь совершенно необитаемы и обо всем позабыли? — усомнился Перегрин. — Ведь не могли же тебе рассказать об этом птицы и звери!

— Наследники Элендила помнят прошлое, — ответил Бродяга. — В Ривенделле вам расскажут даже больше моего.

— А ты часто бываешь в Ривенделле? — поинтересовался Фродо.

— Пожалуй, — кивнул Бродяга. — Когда-то я там жил, и теперь стараюсь возвращаться к Элронду всегда, как только представится случай. Там оставил я свое сердце. Но пока что мне нигде не дано вкушать мир и покой — даже в дивном Доме Элронда.

Горы сомкнулись вокруг плотной стеной. Тракт, не отклоняясь, бежал к реке, но видеть его путники теперь не могли. Впереди лежало длинное ущелье, сумрачное, узкое и молчаливое, глубоко врезавшееся в горы. С обрывов свешивались перекрученные столетние корни; по склонам темнели хмурые сосны.

Хоббиты неимоверно устали. Брели они медленно — троп здесь не было, пробираться приходилось на свой страх и риск, перешагивая через упавшие стволы и огибая каменные россыпи. Ради Фродо решили идти понизу, — впрочем, взобраться наверх по камням и бурелому все равно было бы трудно. После двух дней пути погода окончательно испортилась. Задул западный ветер; с далекого Моря приплыли набухшие влагой тучи, и над темными макушками гор заморосил мелкий, безостановочный дождик. К вечеру все вымокли до нитки. Ночлег получился безрадостным: разжечь костер так и не удалось. Утром горы стали еще выше и круче, а ущелье повернуло к северу. Бродяга выглядел озабоченным: прошло уже десять дней с той ночи на Пасмурнике, и запас еды быстро таял. К тому же дождь зарядил, по-видимому, надолго и лил не переставая.

Заночевали на каменном уступе под отвесной стеной, приметив в скале небольшую пещерку, — не пещерку даже, а так, углубление. Фродо не мог спать. От зябкой сырости плечо разнылось, как никогда. Нестихающая боль и ощущение смертельного холода напрочь отогнали сон. Хоббит без конца вертелся с боку на бок и со страхом вслушивался в ночные звуки — свист ветра в распадках, звон капающей воды, треск внезапно рассевшегося валуна, шуршание сползающих камней… Иногда он кожей чувствовал, что его медленно окружают черные тени с мечами, но, резко садясь и оглядываясь, он не видел рядом никого, кроме Бродяги, который сидел спиной к нему и, горбясь, курил свою трубку. Наконец Фродо погрузился в неспокойную дрему, и его посетил странный сон — будто он гуляет по траве у себя в саду, в Заселье, но сад какой-то бледный, размытый, ненастоящий, и только высокие черные тени, наклонившиеся над изгородью, резки и отчетливы.

Когда Фродо проснулся, дождь уже не моросил. Небо по-прежнему затягивала серая пелена, но в разрывах виднелись бледные полосы лазури. Ветер снова поменялся. В это утро торопиться с выходом не стали. После завтрака, который пришлось жевать неразогретым, Бродяга отправился на разведку, велев хоббитам обождать его под защитой скалы. Он собирался подняться наверх — если, конечно, получится — и как следует осмотреться.