Властелин колец

— Бегите, бегите! — сказал Гэндальф. — Получите все — в свое время, — и он исчез внутри вместе с Бильбо. Калитка захлопнулась. Хоббитята подождали, поглазели и разбрелись. «Когда же наконец Угощение?» — думали они.

Бильбо и Гэндальф сидели у открытого окна в маленькой гостиной Торбы. Позднее утро было ясным и тихим. В саду багровел львиный зев, золотились подсолнечники; настурция заплела стены и заглядывала в окна.

— Красивый у тебя сад, — сказал Гэндальф.

— Красивый, — согласился Бильбо. — Я его очень люблю, да и весь милый старый Край; но мне нужен отдых.

— Значит, сделаешь, как решил?

— Конечно. Я давно уже об этом думаю, и передумывать не собираюсь.

— Об этом много говорить — не к добру. Делай, как задумал; и, надеюсь, все обернется к лучшему — для тебя, да и для всех нас.

— Надеюсь и я. Но, как бы там ни было, а в четверг я намерен повеселиться. Есть у меня на уме одна шутка…

— Как бы не подшутили над тобой, — покачал головой Гэндальф.

— А это мы увидим, — сказал Бильбо.

На следующий день приехало еще несколько повозок, а потом еще и еще. Кое — кто начал уже ворчать, что «не худо бы сначала на месте покупки сделать», но в ту же неделю из Торбы посыпались заказы на снедь и товары — все, какие только можно было найти в Хоббитоне, Приречье и их окрестностях. Народ воодушевился и принялся считать дни — ждали приглашений.

Приглашения не замедлили. Норгордская почта была завалена, Приреченская захлебнулась. Пришлось срочно нанимать почтальонов. Как муравьи, побежали они на Кручу, неся сотни ответов.

«Спасибо! — гласили они на все лады. — Спасибо, непременно придем».

На воротах Торбы появилось объявление: «Входить только по делу об Угощении». Но, даже измыслив дело об Угощении, войти было почти невозможно. Бильбо был занят: отправлял приглашения, распечатывал ответы, упаковывал подарки и делал еще кое-какие личные приготовления. Со дня прихода Гэндальфа его никто не видел.

Однажды утром хоббиты проснулись и обнаружили, что большое поле к югу от Торбы сплошь уставлено навесами и шатрами. В живой изгороди прорубили проход и поставили новые белые ворота. Три семьи из Исторбинки, живущие рядом, умирали от любопытства. Старый Гискри даже перестал работать в саду.

Самый большой шатер был так велик, что дерево, росшее на лугу, поместилось в нем целиком и гордо высилось теперь во главе стола. Ветви его были увешаны фонариками. А в северном конце поля — что было (конечно, на хоббичий взгляд) куда более интересным — стояла большая открытая кухня. И мало того: вдобавок к гномам и другому чудному народу в Торбу сошлись повара из всех гостиниц и кабачков округи. Возбуждение достигло предела.

Потом погода испортилась. В среду небо затянули тучи. Но в четверг засияло солнце, тучи растаяли, заполоскали на ветру цветные флажки, и веселье началось.

Бильбо обещал всего-то навсего угощение, а задал самый настоящий пир. Приглашены были все, кто жил поблизости, а кого не пригласили — все равно пришли. Были гости и из других округов; и даже кое-кто из-за границы. Бильбо встречал гостей (званых и незваных) у ворот: он раздавал подарки всем и каждому, а если кто-то хотел получить еще — выбирался с другой стороны и снова подступал к воротам. Хоббиты дарят другим подарки в свой день рождения. Не дорогие, как правило, и не такие красивые, как в тот раз; но обычай хороший. В Хоббитоне и Приречье каждый день чей-нибудь день рождения, так что каждый хоббит в тех местах может рассчитывать по крайней мере на один подарок в неделю. Им не надоедает.

В этот раз подарки были небывало хороши. Хоббитята пришли в такой восторг, что на какое-то время даже забыли о еде. Игрушки были невиданные — очень красивые, а некоторые прямо-таки волшебные. Многие были заказаны за год и приехали из-под Горы и из Дола — их сделали гномы.

Когда все гости собрались, пришел черед песням, танцам, играм и, конечно же, еде. Угощение делилось на три части: полдник, чай и обед (или, вернее, ужин). На полдник и чай гости сходились в шатры; в остальное же время все угощались кто где хотел пока не начались фейерверки.

Фейерверками заправлял Гэндальф: он их не только привез, но многие сам и сделал. Ракет, шутих, разноцветных факелов, гномьих свечей, эльфийского дождя и гоблинского громобоя было полным-полно. Искусство Гэндальфа не уменьшалось с годами.