Властелин Кукол (ЛП)

Да, отвечает. Я вспомнил свою первую встречу с Хранителем Протокола, когда он приставил ко мне восемь солдат, в качестве почётного караула, потому что я не хотел оставить меч. Сама эссэра Фала вмешалась в нужное время, но без её вмешательства…

Интересно, куда бы меня проводили охранники?

Трава слева и справа от дороги была зелёной и сочной, несмотря на палящую жару. А неподалёку охранник в отполированных чешуйчатых доспехах отогнал в сторону свободно бродящего фазана.

Здание, куда направлялся Хахмед, было побелено в бледный пастельный тон и украшено мозаикой из пальм. Слева журчал фонтан, возле которого роскошно одетая молодая женщина, держась на приличном расстоянии, обменивалась словами с солдатом из дворцовой стражи. Под голубым, безоблачным небом сады дворца казались райский оазисом спокойствия, но и за этими стенами пастельных тонов таились опасности. Опасности другого рода, которые я был не способен различать. Казалось, Серафина угадала мои мысли и тихо рассмеялась.

— Не переживай, Хавальд. До сих пор ты хорошо справлялся и знал, как вести себя с ним. Сегодня ты обрёл друга.

Я не стал больше ничего говорить, когда Хахмед открыл дверь в постройку и повёл нас вдоль длинного прохладного коридора. Если всё так, как она говорит, то это скорее не моя заслуга, а её.

Стены здесь были на удивление толстыми, а свет падал только через люки в потолке, который тоже оказался более массивным, чем я ожидал. Здесь было прохладно, почти холодно, но это была не единственная причина почему я прозяб: этот коридор заканчивался дверью из камня, на которой был символ песочных часов — символ Сольтара. Я чувствовал, что это не святилище, но определённо место, посвящённое смерти.

Хахмед остановился перед каменной дверью и повернулся к нам.

— Лишь немногие знают это место, а ещё меньше могут войти. Моя госпожа велела проводить вас сюда, но позволила мне не входить, — он заметил мой взгляд и слегка качнул головой. — Опасности нет… Дело в том, что я хочу сохранить в памяти моего господина, эмира — пусть его душа найдёт в глазах богов милость и расположение — каким он был при жизни. Моя госпожа намного сильнее меня, она будет вас ждать, — он слегка прикоснулся к двери. — Не хочу так скоро ещё ближе подходить к царству Сольтара, — тихо сказал он и низко поклонившись, резко повернулся и быстро побежал по длинному коридору в обратном направлении.

— Теперь мне тоже не хочется знать, что именно скрывается за этой дверью, — заметила Серафина с приподнятой бровью, когда смотрела вслед маленького мужчины. — Я припоминаю сразу несколько протоколов, которые он только что нарушил.

Теперь я тоже положил руку на дверь, чувствуя холод в камне, который едва согласовывался с жарой, обычно палящей в Газалабаде.

Хотя я едва к ней прикоснулся, дверь тихо распахнулась, открывая вид на длинный зал, полы стены и потолок которого были выложены белой плиткой. Большие отполированные зеркала, которые фокусировали и распределяли свет, падающий через глубокую шахту в потолке, погружали комнату в яркий свет; только передняя стена, на которую мы смотрели, была выложена чёрной плиткой. Там, в искусной мозаики, был изображён Сольтар, который одной рукой взвешивал на ладони перо, а другой измученный труп.

Непостижимые и полные звёзд глаза бога были почти скрыты под тёмным капюшоном. Перед передней стеной стоял небольшой алтарь, на нём лежали свежие подношения. Шесть больших белых мраморных столов были расставлены по всей комнате, и каждый из этих столов имел желобки для крови, которые вели к серебряной ванне. Пахло кровью и мылом.

Два стола были заняты. Под белыми, частично испачканными кровью простынями, были видны контуры человеческих тел. Углубившись в разговор в этом странном переднем дворе в царство Сольтара, нас ждали три человека. Там стояла, одетая во всё чёрное, эссэра Фала. Её неприкрытое вуалью лицо сильно состарилось. Рядом с ней стоял уже знакомый мне пожилой мужчина с белоснежными волосами: Перин да Халат, учёный из далёких земель, личный врач Файлид и, вероятно, других членов семьи эмиры.

А также ещё один мужчина. В первый момент из-за его маленькой и полноватой фигуры и открытого любопытного выражения лица я подумал, что ему здесь не место, но на нём явно была одета мантия священника Сольтара.

Холод был не только физический, здесь определённо чувствовалась рука Сольтара и давила на души живых.

Когда они нас заметили, эссэра Фала склонила голову, врач слегка поклонился, но, к моему удивлению, ниже всех склонился служитель Сольтара.

Рядом я услышал, как Серафина издала звук, похожий на тихий стон.