Властелин Кукол (ЛП)

— Что ж, если он вернётся, у меня, по крайней мере, будет шанс ещё раз врезать ему по яйцам, — промолвил Янош, с аппетитом откусывая и жуя яблоко. — В последний раз это как-то не слишком получилось, — сказал он с полным ртом и сглотнул. — А если он не будет стоять на этом волчьем алтаре, то даже самая лучшая магия не защитит его от болта, меча или обычного бесшумного кинжала между рёбер, — он огляделся. — Во всяком случае, он больше нас не обманет.

— Он мёртв, — повторил я.

Янош кивнул.

— Согласен. Но если он всё же вернётся, мы отправим его прямо в руки Безымянного! — он протянул Зиглинде свой кубок. — Ещё один глоток, любимая, — заметив наши взгляды, он рассмеялся, в то время как Зиглинда налила ему ещё. — Не смотрите так испуганно, — воскликнул он, и чтобы поцеловать, притянул Зиглинду к себе. Из кувшина, который она держала, пролилось вино, но ему было всё равно. — У него были кошмары из-за сержанта… Как думаете, как он наделает в штаны, когда увидит воскресшую Серафину? Может Бальтазар и владеет всей силой магии, но он жалкий трус!

Серафина покачала головой.

— Он не был трусом. В чём бы я не обвиняла его, что бы он не сделал, он никогда не был трусом.

Янош снова рассмеялся, сделав большой глоток вина. Он всё ещё прижимал Зиглинду к себе.

— И всё-таки он им был! — воскликнул он. — Жалкий трус, боящийся своей собственной тени! Я сразу узнаю труса, когда вижу. И он жил в постоянном страхе, что этот сержант однажды появится перед ним. Я достаточно часто слышал, как он скулил во сне о пощаде и прощении, — Янош выпрямился во весь рост. — Семьсот лет он дурачил Сольтара, избегая смерти. И каждую ночь просыпался и скулил, как напуганная собака. Да, он поработил Наталию и не только… Но он пинал её так сильно только потому, что боялся, боялся её, боялся всех нас. А больше всего её…, - он указал пальцем на Лиандру, затем на меня. — Тебя тоже, даже когда ты был стариком, — он рассмеялся. — Вы должны увидеть свои лица, — воскликнул он, недоверчиво качая головой. — Этот тип, вероятно, действительно труп, покойник и теперь скулит под сапогом Сольтара. И он это заслужил, ублюдок. Но а если всё же нет, я имею в виду, если он ещё не труп, то сделает всё возможное, чтобы больше никогда не встречаться с вами. Как я слышал, он стоял на этом помосте и никогда не был сильнее, чем в тот момент… и всё же вы спалили ему задницу, — он вырвал кувшин из рук Зиглинды и сделал большой глоток. Видимо, на то, что большая часть вина пролилась на его новую льняную рубашку, ему было плевать. — Я выпью за этого труса! — воскликнул он, подняв кувшин. — Пусть горит огнём, а если нет, бежит как паршивая собака, только завидев нашу тень вдалеке! Нет причин для ваших растерянных лиц, ни одной, слышите? Мы надрали ему задницу, развели огонь, а не наоборот… И горит ли он в аду Сольтара или морозит яйца или всё-таки бродит где-то ещё как привидение… он никогда этого не забудет!

Он снова напомнил мне Яноша — главаря разбойников, который так очаровал нас.

Теперь я снова почувствовал это: его убеждение в том, что он победит, что он прав, как он смеётся над страхом других. И он добился успеха, тут и там я увидел улыбку, даже Наталия слегка кивнула, а её глаза прояснились.

Янош был прирождённым лидером, с должным уровнем неустрашимости и непоколебимой верой в себя. Он ухмыльнулся, поднял вверх кувшин и опустошил. Затем бросил мне пустой кувшин, схватил Зиглинду за бёдра и поднял.

— Прежде чем я позволю ему приблизиться к тебе, дорогая, — тихо сказал он, когда посмотрел ей в глаза, — я самолично разорву его на части. И дважды отрублю голову, чтобы он, наконец, оставил нас в покое.

— Он уже мёртв, — снова повторил я, ставя пустой кувшин на стол.

Янош перевёл взгляд на меня.

— Я верю тебе, Хавальд. Ты видел, как он горит. Я лишь говорю, что лучше ему оставаться мёртвым.

Жаркое удалось Зиглинде на славу, и все его похвалили. Приправу и соус она придумала сама, и Зиглинда ожила от нашей похвалы. Никто больше не упоминал Бальтазара, скорее мы говорили о постоялом дворе «Молот», о зиме, которая всё ещё держала в узде землю у нас дома, должен ли Янош просто передать кому-то послание или же ехать сам. Мы выбрали последнее.

Я предложил ему свою лошадь, во всей конюшне было не сыскать коня лучше, в то время как Лиандра предложила Зиглинде свою. Что ж, может лошадь Лиандры была немного быстрее, но точно не такой стойкой и выносливой, как моя. Янош вернулся к своему обычному состоянию, непристойно шутил и заставил всех нас смеяться. Мне была знакома большая часть его анекдотов, но то, как он их преподносил, было освежающе непринуждённо.

Позже, заперев входную дверь, мы все собрались в подвале перед тайной портальной комнатой. Заглинда и Янош до самого кончика носа были облачены в тёплые меха, а под ним поблёскивала сталь доспехов. Янош держал в руке топор Рагнара на тот случай, если возле портала будет поджидать одна из этих проклятых крылатых собак или что-то другое.

Зиглинда несла зажжённый фонарь. В Громовой крепости будет очень темно.