Властелин мёртвых. Часть 1. Навь или Явь?

Адвокат Чесменская и продавец магазина стройматериалов Марченко когда-то жили на одной улице. Специалист по евроремонту Дрей и учитель труда Гельман когда-то вместе учились в одной школе, но в разных возрастных классах. Водитель маршрутки Порхонов, вообще, никак не был связан с остальными четырьмя. Это было всё, что удалось выяснить Валову за неделю кропотливой работы во исполнение начальственного указания «искать общие точки». Было, правда, ещё множество мест, где жизненные пути этих людей, наверное, пересекались, причём неоднократно. Но в городе с населением в триста тысяч, в этих местах, так или иначе, встречались едва ли не все его взрослые жители. Центральный рынок, «Саган Морин» на Элеваторе, и другие торговые места, где в выходные дни скапливалось чуть ли не полгорода…А если учесть кинотеатры, больницы…

Лещинский поставил кресты на всех своих блистательных версиях.

Рассыпалась в прах и новая—о преступнике, заметающем какие-то следы. Все пятеро скончались при обстоятельствах, начисто отметавших насилие. Гельмана прямо на уроке схватил инсульт. Чесменской стало плохо на улице – остановилось сердце. И так далее…

Пожалуй, дольше других продержался, словно перекочевавший со страниц детективных романов, карточный долг. Но Лещинский и от этой версии отказался. Такие люди вряд ли могли играть в карты на деньги…

Было ещё одно соображение, которое не давало Лещинскому покоя. Свои сомнения он решил проверить на Лисанове.

– Роман, – спросил он как-то его, – скажи, пожалуйста, за шесть лет твоей работы в отделе было хотя бы одно дело, чтобы действительно никто ничего не видел?

– Н-нет, пожалуй, не было. Какой-нибудь случайный свидетель обязательно отыскивался.

– То-то и оно! – торжествующе провозгласил Лещинский. – А теперь посмотри. За какой-то месяц с небольшим на кладбище раскапывают пять могил – а это, ты же понимаешь, надо как минимум пару часов лопатой без отдыха махать. Больше того: куда-то ухитряются увезти трупы. И никто ничего не видел: ни сторож, ни жители вокруг! Ну, возможно ли это?!

– М-м… Вообще-то… едва ли… – ответил, подумав, Лисанов. – А к чему ты клонишь?

– А ты сам не догадался? Ведь если никто не видел, как трупы увозили, значит…

– Значит, они где-то на кладбище? – закончил Лисанов.

– Конечно! Их надо искать там. И я их найду.

5

Игоря похоронили на стеклозаводском кладбище. А поскольку могилу рыть поехали я и Сашка Бородин, то по договорённости и за «умеренную» плату со служащими кладбища, выкопали мы её недалеко от главного входа.

Копали мы могилу почти весь день. Не торопясь, с длинными перерывами, во время которых пили «горькую» за упокой души своего лучшего друга… Но не пьянели. Лишь сильнее появлялось желание рыть и рыть. Чтобы было Игорьку хорошо и спокойно лежать.

Был месяц май. Солнце грело во всю свою весеннюю силу. Песок оказался мягким и копался легко…

Обычно не очень разговорчивый Борода всё время говорил. Я его слушал, иногда поддакивал. Говорили мы об Игоре… Хотя, если честно, мы намеренно тянули время. Не хотелось видеть его, лежащего в гробу. Не хотелось видеть слёзы Инги, его испуганных и зарёванных дочек. Какое-то чувство вины заставляло нас упорно рыть песок, чтобы хоть как-то реабилитировать себя перед умершим другом: за бессилие перед неизбежностью судьбы…

Копать могилу нам никто не мешал, не отвлекал.

Раза два подлетала огромная, иссиня-чёрная ворона, садилась недалеко на соседнюю могильную плиту. Ходила по ней, выискивая что-то среди ржавых венков, и косилась на нас блестящим глазом. Других ворон поблизости не было, и это казалось странным. Обычно эти птицы летают группами. Борода зачем-то кинул в неё комом сырого песка. Недовольно каркнув, она улетела…

– Делать что ли нечего? – спросил я, выбрасывая очередную лопату песка.

Борода пожал плечами:

– Пусть отсюда подальше летает, а то накаркает чего-нибудь…

Когда она появилась второй раз, мы сидели на лавочке у соседней могилы. Выпили по стакану водки и молча жевали хлеб с колбасой.

– Смотри, – сказал Борода, – опять прилетела.

Он бросил в сторону вороны кружок колбасы. Она сначала отскочила, вращая головой в разные стороны и недовольно каркая, но потом, поглядывая блестящим глазом в нашу сторону, боком – боком подскочила к колбасе и стала шустро теребить её своим мощным клювом.

– Жрёт, зараза, – пробормотал Борода, и бросил ещё один кружок колбасы.

Ворона в этот раз не отпрыгнула, а с каким-то достоинством, уже без суеты, принялась клевать.

– Однажды родственника хоронил, – сказал Борода, глядя на ворону. – Перед тем, как крышку гроба закрыть, замешкались мы с мужиками. Смотрим, птичка какая-то прямо на грудь покойнику села. Бабки сразу запричитали, что это душа в образе птички прилетела…

Я недоумённо взглянул на Сашку. «Бородой» его звали не из-за фамилии. Сколько его помню, он всегда носил небольшую аккуратную тёмную бороду, от которой млели все девицы. А вот его жене, Ольге, борода не нравилась, но заставить сбрить её она Сашку никак не могла.

– Это что же, в ней душа Игорька сидит? – спросил я, кивнув на ворону.