Властелин рек

Вести были печальные — после утраты Нарвы, обеспечивающей выход к Балтийскому морю, шведы осадили Ивангород, крепость, строенную на ливонских рубежах Иваном Великим. Говорят, гарнизон сдался едва ли не сразу из-за своей малочисленности. Потерять цитадель своего великого деда для Иоанна было особенно унизительно. И вместе с тем событие это было особенно страшным — шведам открывалась прямая дорога на Новгород. Именно о помощи сему городу говорили нынче бояре с государем и наследником, прибыв в слободу. Кроме того, обсуждали вести из-под Пскова, за коими сейчас судорожно следила вся страна.

Обсуждали и переговоры Поссевино с Баторием. Бояр интересовал ответ Батория на предложение Иоанна о встрече их послов в Ям-Заполье (переданное в недавнем письме государя иезуиту), и царь велел дьяку зачитать пришедшее из-под Пскова послание иезуита:

«…Король Стефан ничего не захотел отвечать на твое предложение, говоря, что оно делается для того, чтобы оттянуть время, <…> но если бы ты согласился на справедливые условия мира, то он сам соизволил бы одобрить прочный и надежный мир — и никакой другой. Но в то время как я вёл об этом переговоры, в наш лагерь прибыли новые солдаты и были привезены новые запасы пороха и орудийных ядер, потому что раньше было принято решение во второй раз осуществить решительную попытку штурма самого города Пскова. Я постарался уговорить его не делать этого до настоящего времени, во-первых, ссылаясь на авторитет вели-кого первосвященника, во-вторых, выступая как бы поручителем перед королем Стефаном в том, что ты исполнишь безо всяких хитростей и промедления то, что ты обещал мне сам <…> так, чтобы у остальных христианских государей никогда не могло возникнуть подозрении относительно честности твоих обещании, и, кроме того, что ты скоро пришлешь обратно ко мне моего секретаря с ответом…

…В противном же случае. я слышал, будет не только величайшее кровопролитие теперь или ранней весной, но сам король вторгнется на самом широком пространстве в твои мирные земли и опустошит их, о чем я тебе и раньше писал. И я снова хочу сказать твоей светлости, чтобы ты знал: никогда у тебя не будет недостатка ни в расположении великого первосвященника, ни в моем усердии. Знай, что мне удалось с большим трудом добиться того, чтобы отослать тебе это письмо, но я отправил еще и другое письмо в Швецию, чтобы благодаря моему посредничеству появилась возможность вести переговоры о мире со шведским королем, что, я надеюсь, будет полезно и для твоего достоинства, и для твоего спокойствия.

Да исполнит тебя Господь своей милостью и обильными небесными дарами.

Из лагеря короля Стефана под Псковом. 22 октября 1581 года».

— Я знал, что от этого папского холопа не будет никакого толку! Он, наверное, не приступил к переговорам о мире ни разу, все ждет, когда государь признает первенство латинян! — негодовал потом Никита Романович, изливая накопившуюся желчь при сыновьях на пути в Москву. Досталось и государю.

— Снова он велел войскам бездействовать! Никакой военной помощи Новгороду не будет, все охраняет лишь дороги на Москву! Он снова никому не верит и теперь отказывается слушать даже своих воевод…

— Но Псков, с Божьей помощью, держится, — слабо возразил тогда Федор.