Властелин рек

И начались споры из-за каждого клочки земли, щедро политой кровью обеих враждующих сторон. В первый же день польские послы пригрозили, что прекратят переговоры и уедут в лагерь под Псковом, но Поссевино сумел уговорить их остаться.

Споры не утихали, они не разрешались тотчас и возникали вновь и вновь, Поссевино изо дня в день присутствовал на заседаниях, о вечером, когда послы уходили, докладывал о ходе переговоров в письмах к Стефану и Замойскому. Более всего спорили о крепости Велиж. Ни одна сторона не уступала, и в день десятого заседания королевские послы вновь заявили, что прекратят переговоры.

— Ежели мы уступим королю Велиж, государь лишит нас жизни, — со слезами на глазах молвил Елецкий иезуиту, оставшись с ним наедине. — Ежели мир не будет заключен только из-за этой крепости, то вновь прольется великая кровь. Рассуди, как быть?

— У меня нет никаких мыслей, как решить это дело, — с трудом подавляя раздражение, отвечал Поссевино. — Будут ли московские послы казнены по возвращении домой — ему было все равно. Но из-за одной крепости споры затянулись на несколько дней, надобно было что-то решать, и, вздохнув и устало натерев глаза, он ответил:

— Король не отступится от обладания Велижем. Придется пойти на уступки, иначе мира не бывать. Я могу, дабы спасти ваши жизни, каждому из вас выдать грамоту с печатью, в коей сообщу, что я принудил вас к пому решению. Впрочем, я и сам готов предложить великому князю свою голову, чтобы он сделал с ней все, что захочет, если сочтет, что я поступил слишком своевольно для пресечения новой войны. Ну а если мы ничего не добьемся от королевских послов, я буду настаивать, дабы Велиж сравняли с землей.

— Благодарим тебя, — склонил голову Елецкий, утирая слезы. — Тогда спасение наше и судьбу Велижа мы отдаем в твои руки.

Узнав о том, что московиты согласны отдать королю Велиж, польские послы возобновили переговоры. Тут же началось обсуждение о крепости Себеж, кою каждый хотел оставить себе.

— Мы думали, что Антонио решит это дело меж двумя государями позже, а сейчас мы сможем заключить мир, — с легким волнением ответил Варшевицкий.

— Мы в угоду Антонио уступили Велиж, — возразил раздраженно Алферьев, на лбу у него вздулась толстая вена, — и мы уже не настаиваем, дабы его сожгли, оставляем его королю нетронутым. Ежели вы желаете это дело оставить нерешенным, то пусть оно останется в таком положении, чтобы позже государь наш решил, останется ли в будущем повод для спора!

Уставшие от долгих и трудных переговоров послы тяжело глядели друг на друга. Польская сторона начала совещаться, отстранив толмачей. Затем Збаражский что-то шепнул Поссевино на ухо, тот кивнул. Московиты мрачно глядели на них, ждали.

— Что ж, скажу и я, что сейчас решить вопрос невозможно, надобно срочно решать другие дела. Надобно отложить спор о Себеже, — развел руками иезуит. На самом деле ни он, ни послы еще не получили от Замойского никакого решения насчет Себежа — Поссевино со дня на день ожидал от него письма.

— Других дел немало, это верно, — кивнул Алферьев. — Хотя бы пусть польская сторона ответит, почему до сих пор не снята осада с Пскова! Государю нашему через Антония было обещано, что, как только начнутся переговоры, войско отступит от города!

— Король обещал, что за это время не будет приступа, войско будет отведено, как только мир будет заключен! — поглядев на него исподлобья, жестко возразил Гарабурда. — Сии условия подписаны и скреплены клятвой!

— Гораздо важнее сейчас обсудить способ передачи крепостей, — вторил ему Радзивилл.

— Нам поручено решить общие споры, — молвил Верещагин. — О передаче крепостей нам ничего сказано не было от государя нашего. А так как он — христианский государь, он приказал все делать по христианскому обычаю и искренне. Так и мы поступаем с вами, как с братьями нашими. Потому знайте, как только мы решим что-либо о Себеже, мы тотчас пошлем в Новгород за людьми, коим дана будет возможность по передаче крепостей.

— Еще надобно сказать, дабы наконец ваши ратники перестали уводить наших крестьян в Литву, — добавил Елецкий.

— Это запрещено королем, — ответил Збаражский. — Потому и следует скорее заключать мир, дабы пресечь подобные беззакония.

Далее долго, до поздней ночи, спорили о передаче пленных друг другу. На предложение московитов «отпустить всех» польская сторона отвечала:

— С этим мы не согласны. Мы настаиваем, дабы передача пленных свершалась так, как нам приписал наш король — ратник обменивается на ратника, воевода на воеводу, отряд на отряд…

— А что делать с теми, кто останется? — вопрошал Елецкий.

— Выкупать за серебро! — рассеянно ответил Збаражский, перекладывая тем временем грамоты в каком-то необходимом ему порядке.

Когда польские послы ушли, московиты, вновь оставшись с Поссевино наедине, впервые обсудили с ним еще один немаловажный вопрос — о титуле Иоанна. В грамотах они настойчиво просили называть его «царем казанским и астраханским». Поссевино с неудовольствием выслушал их и, подумав, ответил: