Властелин Смерти Танзы

Taнзы могла отвергнуть и уничтожить не достойных ее соискателей.

Боль внезапно прошла. Сияние исчезло, снова сменившись мраком. Однако тьма была

не такой кромешной как раньше. Череп рассыпался в пыль, заполонившую все вокруг. В

скальной породе появилось несколько трещин, открывающих вид наружу. Через одно такое

отверстие Гролин увидел клубы черного дыма, растущего к небесам. Это указывало на

близкое присутствие противника. Но был и старый враг, с которым следовало разобраться

106

первым делом. Задачу облегчало то, что теперь маг состоял из уязвимой плоти.

Новоявленный Бог Смерти сосредоточился на вершине, предполагая нажать на нее, как

гигантским тараном. Он представил молот, обрушивающийся на камни…

* * *

Поддавшись злой воле, произошел обвал. Большая скала упала сверху и покатилась

вниз, дробясь на осколки. Острые части запрыгали по склону.

Отряд Лисинки располагался слишком далеко, чтобы угодить под камнепад.

Колдун, находившийся гораздо ближе, ощутил смертельную угрозу. Для обороны маг

начал создавать щиты из молнии и призывать невидимые силы последними, но и самыми

мощными из своих заклинаний. Он понимал, что в случае неудачи его гибель неизбежна.

Волшебные щиты, поднятые вовремя, возможно, сумели бы помочь. Вот только

обломки достигли колдуна слишком быстро, повредив мягкую человеческую плоть. Пока он,

забыв про заклинания, корчился от боли, огромный валун расколол ему череп, мгновенно

прервав и боль, и заклятия, и жизнь.

В пределах пещеры, теперь в большей степени открытой небу, смеялся Бог Смерти

Taнзы. Услышав этот смех, ни один из смертных не забыл бы его никогда, но и не стал бы

преднамеренно рассказывать о нем другим.

Глава 15.

В то время, когда люди Гролина начали занимать позиции для нападения на Лисинку и

Kлaрнидеса, Конан уловил «аромат» змеиного гнезда. К отвратительному запаху падали

примешивались миазмы, возможно, исходящие от кладки яиц или одним богам известно

какого-либо другого мусора.

Киммериец мог поспорить, что поблизости нет никаких колдунов, поскольку никто из

магов не вытерпел бы подобного зловония. Сам он, завидуя отсутствию обоняния у своих

спутников, давно обернул нос и рот тряпкой.

Скоро у него появилась возможность убедиться в преимуществе лишенных плоти

костей. Скелетам с легкостью удавалось проскользнуть в те трещины, где застревал не столь

же тощий северянин. Они цеплялись за выступы, не рискуя заработать волдыри и мозоли. К

тому же они могли пережить падение с высоты, которое стало бы роковым для любого

живого человека.

Впрочем, двоим скелетам не повезло. После сильного удара о камни они больше не

поднялись. Беспомощно дернувшись несколько раз, костяные воины рассыпались в пыль -

настолько мелкую, что даже слабые потоки воздуха в пределах пещер развеяли ее без

остатка.

Каждый раз после такого неудачного падения, товарищи умершего останавливались,

поднимали оружие вверх и испускали ужасающие стоны, похожие на погребальную песнь.

Услышав это впервые, Конан чуть было не стал им подпевать. Что ж, воин всегда

остается воином не зависимо от своего внешнего облика. Жизнь того малого вряд ли

отличалась благополучием, но смерть все равно хуже.

Варвар не отказался бы от таких посмертных почестей для себя, и во второй раз принял

участие в панихиде. Хотя предводитель после высказался, что у киммерийца худший из

когда-либо слышанных им голосов живых или мертвых людей.

В свою очередь Конан выразил опасение, что если скрежет костей поднимающихся

107

скелетов не переполошил змеи, то панихида – однозначно. Тем не менее, несмотря на

усилившееся зловоние, он не слышал никакой возни наверху. Или змеи спали, переваривая

недавний обед, или обладали таким же плохим слухом как их ползающие сородичи.

По мере продвижения на пути группы начали попадаться отходы жизнедеятельности и

россыпи костей. Скелеты тщательно осматривали все найденное, включая обрывки кожи и

даже сохранившийся целым остов новорожденного змееныша.

На вопросительный взгляд киммерийца вождь, отрицательно качая головой, промолвил:

— Тут нигде нет ни капли крови. Не сильной, не новой, никакой.

— Я не собираюсь проводить здесь весь день, как какой-нибудь вампир, — хмыкнул

варвар.

— Разве ты не обещал нам кровь лучшую, чем твою?

— Ничего такого я не говорил, — отрезал Конан.

Через несколько шагов он остановился и вскинул руку с мечом. Впереди послышалось

царапанье когтей по камню. Из собственного кровавого опыта северянин помнил звуки,

издаваемые летающими змеями. Вне всяких сомнений, отряд, наконец, добрался до гнезда

этих тварей.

Конан оглянулся назад, и скелеты подняли оружие. Все поняли значение его взгляда:

теперь предстоит борьба за каждый фут.

Киммериец сохранял лидерство, один его шаг превышал минимум вдвое обычный.