Властелины моря. История золотого века греческого флота

Демосфен с самого начала говорил о том, что главная угроза существованию Афин исходит не от Филиппа, но от самих жителей города. Девяностолетний Исократ направил Филиппу послание, в котором призывал его объединить под своей дланью все греческие города. А потом ему следует собрать в единый кулак военные силы Афин и других греков и пойти большой войной на восток, где есть все основания рассчитывать на победу в борьбе с персами, а также на освобождение ионийских греков. Собственно, это была та же самая мечта, что Исократ лелеял издавна и предлагал осуществить совместными усилиями афинского флота и спартанской армии. Только в отличие от прежних адресатов Филипп внимательно прочитал послание и отнесся к нему всерьез.

В непродолжительном времени его армия уже направлялась на восток через Фракию. Для начала он подчинил себе все поселения на северном берегу Эгейского моря, что сразу же поставило под угрозу такие же афинские поселения на полуострове Галлиполи, в непосредственной близости от Геллеспонта. К тому времени Филипп уже заручился поддержкой городов Перинфа и Византия. Пройдет еще какое-то время, и он наверняка перережет торговые пути, ведущие с востока к Афинам.

В какой уже раз за последнее десятилетие Демосфен обратился к собранию! Ввиду надвигающейся угрозы потери всего морского маршрута от Геллеспонта до Босфора он говорил с пафосом и почти теми же словами, что некогда Фемистокл: «Не надо впадать в иллюзии, наивно утешаясь успехами давней войны со спартанцами. Напротив, сейчас военная и политическая стратегия должны состоять в том, чтобы линия обороны проходила как можно дальше от Афин. Не дайте возможности Филиппу сняться с места, не подпускайте его к себе». Афины все еще сильны, и надо воспользоваться этим, чтобы ударить по Филиппу, ударить «пока корабль прочен и остойчив, то есть пока гребец и рулевой и все остальные готовы выказать свою страстную к нему привязанность, которой не страшен ни саботаж, ни несчастный случай. Потому что когда море пересилит корабль, будет уже поздно, его никак не удержать на плаву». В этой третьей по счету филиппике Демосфен предложил собранию приступить к переговорам с возможными союзниками. Но независимо от этого надо готовиться к войне.

Годами и в своих филиппиках, и в олинфиках[10], и в других публичных выступлениях Демосфен призывал именно к такому способу действий, но безрезультатно. И вот наступил момент, когда его услышали. Можно представить себе, какие чувства он испытывал, когда его предложение поставили на голосование и при подсчете голосов выяснилось, что оно прошло. Собрание постановило направить посланников во все концы Греции, прибрежные города Эгейского моря и даже к персам. Наконец Афины проснулись.

Что касается самого Демосфена, то ему выпал труднейший жребий: он направился в Византий. Этот город уже вступил в союз с Филиппом, что можно понять: македонская армия под боком, Афины далеко. Предоставив в распоряжение Аристофана триеру, собрание поручило ему убедить Византий выйти из союза с Филиппом и объединиться с Афинами. Трудность состояла в том, что Византий всегда выказывал глубокое недовольство той пошлиной, которой Афины облагают все коммерческие грузы, идущие через Босфор. И все же в конечном итоге Демосфен праздновал одну из крупнейших побед в своей политической карьере: Византий вступил в союз с Афинами.

Филипп счел это враждебным по отношению к нему актом и потребовал, чтобы и Перинф, и Византий вступили вместе с ним в войну с Афинами. Последовал отказ. Тогда, погрузив на суда осадные орудия, Филипп двинулся через проливы на укрощение строптивых. Но, даже имея в своем распоряжении столь мощные средства — осадные башни достигали ста футов в высоту, Филиппу никак не удавалось справиться с Перинфом. Дома в нем были построены ярусами, на склоне, формой своей несколько напоминающем театральную коробку, и получилось, что каждый ряд домов представляет собой защитную стену. При виде византийских судов, идущих в Перинфский залив на выручку осажденным, Филипп стремительно повел свою армию на восток и атаковал сам Византий. Оттуда немедленно помчались гонцы в Афины: на помощь!

Лето подходило к концу. Ежегодный караван из двухсот примерно судов, доставляющих в Афины зерно с берегов Черного моря, формировался в заливе на азиатской стороне Босфора. На якорной стоянке корабли ожидали прибытия конвоя — сорока афинских триер под командой стратега Хареса. Естественно, Филипп не мог упустить столь лакомый кусок, а когда его флоту не удалось захватить транспорт своими силами, направил туда часть своих сухопутных отрядов. На сей раз ему сопутствовал успех, принесший в денежном выражении семьсот талантов серебром.