Властелины моря. История золотого века греческого флота

При всей своей мальчишеской внешности и повадках, Александр с самого начала дал понять, что железной хватки отца не ослабит. Он вновь призвал греков в Коринф, где те повторно принесли клятву верности Коринфскому союзу и лично Александру как гегемону и верховному главнокомандующему на суше и на море. Македонский царь, в свою очередь, подтвердил свою приверженность целям союза — мир в Греции, война в Азии. Наряду с армией он унаследовал отцовскую мечту: покорение востока. Александру потребовалось два года беспрерывных боевых действий, чтобы закрепить свои границы в Европе на территории вплоть до истоков Дуная. Теперь можно было двигаться в сторону Персидского государства.

Чтобы пересечь Геллеспонт, требовался транспорт, и Александр потребовал от своих греческих союзников обеспечить ему паромы. На плечи Афин легло нетяжелое бремя — всего двадцать триер, главные же силы флота остаются в Пирее. Афины нужны были Александру прежде всего как сильный и самодостаточный союзник на море. Знаменитый флот будет содействовать осуществлению его имперских замыслов, сохраняя порядок на водах и противодействуя пиратству, за свой, разумеется, счет. А приглядывать за Грецией в отсутствие Александра будет старый отцовский военачальник Антипатр, оставленный в Македонии в качестве регента.

На третий год царствования Александра в Геллеспонт проследовали 20 афинских триер; там они влились в объединенный греческий флот, насчитывающий 160 кораблей. На греческой стороне пролива скопилась многотысячная армия: пехотинцы, конники, инженеры, оружейники, пекари, медики, жрецы, глашатаи, гонцы, слуги, обозники, рабы. На противоположном, азиатском, берегу было, напротив, пустынно. И пролив свободен от персидских судов — можно спокойно переправляться.

Принеся жертвы богам, Александр символически вышел в море на первой триере, откуда было выпущено копье, вонзившееся в азиатскую почву. Затем он соскочил на берег — воплощенный Ахилл. Теперь, когда театральная часть закончилась, за ним могла последовать вся армия. Переправлялась она из Сеста в Абидос в самом узком месте Геллеспонта, где два материка разделяет всего одна миля; именно тут, только в обратном направлении, с использованием понтонных мостов много лет назад шел Ксеркс. Преодолевая быстрое течение в хорошо знакомых местах, афиняне, отряд за отрядом, перебрасывали армию Александра туда, где начнется его грандиозный поход в самое сердце империи Царя царей. Задействованы были и транспортные суда с воинами и провизией. Паруса в этом месте Геллеспонта не поставишь, слишком узко, так что триерам приходилось вести их на буксире.

По окончании операции Александр направил флот под командой македонского флотоводца Никанора на юг. Молодой царь, на сей раз в отличие от Ксеркса, не собирался каким-то образом координировать действия военно-морских и сухопутных сил. Основная тяжесть осуществления миссии ляжет на последние. Флот же тем временем проследует вдоль побережья Малой Азии в Эфес. По дороге туда Александр разбил персидских конников на берегах реки Граник, принял капитуляцию Сард и присоединил к Коринфскому союзу вновь освобожденные греческие города. С характерной для себя пышностью, в качестве трофея, он послал добытые на Гранике персидские щиты в Афины, где они длинными рядами были вывешены на восточном фронтоне Парфенона.

Менее радостным итогом той же победы оказалось пленение сотен афинян, служивших в персидской армии наемниками. Взбешенный предательством, Александр отправил их на тяжелые работы в рудники Фракии. Царь и далее, на протяжении всего персидского похода, будет сталкиваться с афинскими наемниками, среди которых окажется, между прочим, младший сын великого Ификрата.

Будь у афинян достаточно средств, чтобы удержать их дома, эти люди могли бы участвовать в возрождении славы афинского флота. Но ручеек, побежавший на восток во времена Фемистокла, после Пелопоннесской войны превратился в бурный поток, и невосполнимая утрата столь большого количества потенциальных флотских командиров стала для города настоящей трагедией. Впрочем, за моря молодых честолюбивых афинян манило не только персидское золото. Учитывая безжалостное обращение Афин со своими же, демократическим путем избранными стратегами, а также обвинительный уклон афинских судов, служба у персидского царя представлялась просто менее опасной, чем служба дома. Опыт походов Александра Македонского показал, что в афинских семьях по-прежнему рождаются гении военной тактики и отважные воины. И если в трудные времена они оказываются далеко от дома, вина лежит на самом городе.