Властелины моря. История золотого века греческого флота

Задолго до конца месяца сиракузская эскадра нанесла новый удар. В жестокой схватке афиняне потеряли множество судов, погиб стратег Эвримедонт. Сиракузцы задумали вообще покончить со всем афинским флотом, для чего спустили на воду старый транспортный корабль, набили его хворостом и просмоленной древесиной и подожгли. Ветер понес корабль-костер в сторону скопления триер, но каким-то невероятным усилием афинянам удалось уйти от огня.

Теперь, впервые после начала войны, сиракузцы могли свободно курсировать по Большой бухте. Вскоре афиняне отметили появление у противника признаков необычной активности. У входа в бухту скапливалось множество старых грузовых кораблей и небольших суденышек. Иные становились на якорь, другие жались один к другому, связываясь цепями или канатами. Постепенно формировался целый барьер из кораблей. Афинский флот оказался в ловушке. В соответствии с указаниями, полученными еще до лунного затмения — а их и до сих пор никто не отменял, союзники перестали снабжать афинский лагерь в Сиракузах провизией. В такой ситуации даже здоровые скоро начнут падать от голода. Никий и Демосфен думали теперь только об одном — как вырваться из мышеловки, как преодолеть барьер.

В конце концов было решено объединить все оставшиеся силы и дать последний бой. В случае удачи афиняне прорвутся в открытое море — к свободе. Проиграют — сожгут уцелевшие триеры и уйдут сушей. У них еще оставалось достаточно здоровых гребцов и воинов, чтобы полностью укомплектовать 110 триер. Теперь мастерам оставалось выковать когтеобразные крюки, с помощью которых можно зацепить вражеский корабль и не дать ему отойти после удара тараном. Потом за дело возьмутся лучники и копьеносцы, гоплиты же вступят в рукопашную. Лишь в такой примитивной тактике стратеги усматривали единственный шанс на спасение.

По плану Никий должен был остаться на берегу, возглавляя оборону лагеря. Что касается больных и раненых, а счет их пошел на тысячи, то им надеяться было не на что. Морем ли уйдут товарищи, сушей ли, их в любом случае бросят на произвол судьбы. Прозвучали речи и молитвы, были принесены жертвы богам, и Демосфен двинулся с остатками армады в сторону барьера. Не успели афиняне приблизиться к нему, как со всех сторон Большой бухты на них обрушились суда противника, числом около сотни. Носовая часть их была защищена растянутыми поперек шкурами. Оказывается, лазутчики донесли сиракузским военачальникам о приготовленном афинянами сюрпризе, и они таким образом рассчитывали защитить деревянные борта своих судов. «Железным пальцам» никак не ухватиться за шкуру, они просто скользят по поверхности.

Передовым афинским триерам удалось уйти от удара и прорваться к барьеру. Экипажи отчаянно пытались перерезать канаты, удерживающие корабли противника на месте. Но не успели — сзади всей тяжестью навалились основные силы сиракузцев. Выбора не оставалось — пришлось принять бой. Засыпав афинян градом стрел и копий, противник оттеснил их от барьера. Потеряв тридцать триер, остатки афинской эскадры оторвались-таки от сиракузцев и направились к берегу. Поражение оказалось таким тяжелым, что афиняне даже не выслали вперед гонца с просьбой о дозволении подобрать мертвых и умирающих.

И лишь двое стратегов не расставались с мыслью о победе на море. Исходя из того, что даже изрядно потрепанная афинская эскадра численно превосходит противника, Демосфен и Никий велели своим измученным и деморализованным людям подняться на борт и приготовиться к новому бою. И тут экипажи взбунтовались. Бессильные что либо противопоставить этому массовому протесту, стратеги пошли на попятную. Отход сушей начнется в предрассветные часы, еще в темноте.

Но тут, в этот критический момент, вдруг возник проблеск надежды. Из города доносились звуки шумного веселья. Это сиракузцы, почти все до единого, праздновали одержанную победу. Ну а если воины противника перепились или думают о чем-то другом, выходит, уйти можно незаметно. Увы, как минимум один сиракузец оставался трезвым. Это был Гермократ, неукротимый патриот, с самого начала возглавивший сопротивление афинянам. Отлично понимая, что ночью они могут ускользнуть, он пытался, без всякого, впрочем, успеха положить конец попойке и танцам. Человек осторожный и изобретательный, Гермократ выработал план, который не позволит афинянам уйти. Некогда Фемистокл ложным сообщением заманил персидский флот в пролив Саламин. Почему бы теперь не попробовать таким же образом ввести в заблуждение самих афинян?

Гермократ вытащил из беснующейся толпы несколько всадников и, велев им прикинуться тайными сторонниками Никия, отправил ему сообщение. Добравшись до часовых, охраняющих афинский лагерь, на расстояние слышимости, они подали сигнал и сообщили следующее. Торжества по случаю победы в Сиракузах — это всего лишь приманка. Главные же силы тайно покинули город и поджидают афинян в засаде у дороги. Как только те оставят лагерь, их ждет побоище. Передав это сообщение, всадники повернулись и исчезли в ночи.