Властитель мира

Не теряя ни секунды, Танкред начинает карабкаться по штабелям ящиков, едва не соскальзывает с какой-то плохо закрепленной доски, еле удерживается за стенку забитого инструментами стеллажа, на котором, оказавшись над пустотой на семиметровой высоте, и заканчивает восхождение. До ближайшего люка остается еще три метра, но ни один стеллаж не дотягивается до него. Из отверстия, в нескольких метрах от Танкреда, свисает длинная цепь, к которой в обычное время крепят ящики, чтобы спустить их до пола. Прыгать рискованно. Однако лазерные прицелы полицейских все приближаются, и, сделав глубокий вдох, Танкред отступает на шаг и бросается в пустоту, к цепи. Когда он вцепляется в нее, цепь под его тяжестью провисает на несколько звеньев, однако держится крепко. Танкред быстро преодолевает оставшиеся метры, которые отделяют его от отверстия, и наконец исчезает в люке.

Он оказывается в расположенным над складом погрузочном доке, пустынном и едва освещенном дежурными лампами. Из предосторожности Танкред открепляет цепь – на случай, если в приступе служебного рвения полицейские попытаются последовать за ним. Наконец-то вне досягаемости, он быстро проскальзывает между подъемными кранами, чтобы найти наконец выход из этого тупика и навсегда покинуть ама-палубы. Уже удаляясь, он успевает услышать трескучие очереди автоматического оружия и панические крики. Между Испепелителем и силами порядка завязался бой. Выходит, несмотря на полученное им ужасное ранение, демон еще в состоянии сражаться. И Танкред знает, что полицейским, при всем их вооружении, не выстоять.

* * *

Стоя перед кабинетом выписки госпиталя «Сентраль-Шарите», Клоринда ди Северо ждала, когда ей принесут формуляры, которые необходимо заполнить, чтобы покинуть отделение неотложной помощи, куда ее привезли несколькими часами раньше. На память о непредвиденной встрече с двумя незнакомцами ей осталась вывихнутая во время падения и теперь висящая на перевязи рука и многочисленные ожоги на теле, на которые были наложены противоожоговые повязки. Вдобавок в области солнечного сплетения – в том месте, куда ее ударил высокий брюнет, чтобы отбросить ее с траектории молнии, – красовался огромный синяк.

Внешность Клоринды отличалась подлинным аристократизмом: рост чуть выше среднего, что позволяло ей несколько высокомерно смотреть на большинство собеседников, и манеры человека, привыкшего, что ему повинуются и прислуживают. Вдобавок это впечатление усиливалось ее необычайной красотой, которая зачастую поражала людей с первого взгляда и даже внушала определенную робость. Ее темные вьющиеся волосы, обычно уложенные косами на затылке по моде амазонок, едва заметно отливали золотом, менявшим оттенок в зависимости от освещения. Лицо в обрамлении этих волос являло собой идеальный овал, а нос и скулы выделялись на нем словно бы исключительно для того, чтобы лучше подчеркнуть глаза того чистого и яркого зеленого цвета, которому она и была обязана своим именем. На самом деле родители собирались назвать ее Алидой, но, пораженные цветом ее глаз, едва она их открыла, передумали и дали ей имя Клоринда, от греческого khloros, что означает «светло-зеленый».

Однако Клоринда ди Северо аристократкой не была. Она родилась младшей из трех детей в семье ватиканского дипломата, которому в награду за верность и трудолюбие были пожалованы земли на севере Италии и дворянская приставка к фамилии. Наследственных богатств ее родители не имели, и она никогда не знала большей роскоши, чем та, на которую могли рассчитывать высшие чиновники, что тем не менее было куда значительней всего, чем довольствовалась основная масса ее соотечественников. В возрасте девяти лет, когда отец занимал пост в Нигерии, из-за ужасной трагедии, унесшей жизнь всей остальной семьи и оставившей девочку круглой сиротой, ее пришлось отослать обратно в Италию. Ее приняли в сестринскую общину монастыря в Триесте и воспитали в строгости религиозной дисциплины, дав ей полное образование, основанное, однако, по большей части на теологии.

В четырнадцать лет, когда уже начал постепенно проявляться ее непокорный нрав, матери настоятельнице стало очевидно, что из нее никогда не получится настоящей монахини. А поскольку никаких обетов девушка не давала, ее направили на вступительные экзамены в женскую военную школу в Бельфоре, во Франции, которые она с блеском выдержала.

Так что с момента потери семьи в девять лет Клоринда, знавшая только суровость монастырской, а потом военной жизни, обрела такую гордость и уверенность в себе, что многие считали, что она знатного происхождения. А девушка без колебаний пользовалась этим заблуждением, особенно когда ей приходилось иметь дело с ленивыми бюрократами вроде того, что работал в кабинете выписки.

– Поторопитесь, пожалуйста, – сказала она мужчине, который пытался отыскать нужный документ в большом, заваленном бумагами шкафу, – уже поздно, а я должна вернуться в часть.