Властитель мира

Решительно, подумал он, в этой женщине неправдоподобное сочетание довольно строгих, чуть ли не чопорных манер и простоты поведения, вполне уместного в армейской палатке. Интересно, что за путь она прошла, какова ее история, чтобы в ней соседствовали такие разные обличья?

– Да, потом у меня были небольшие неприятности. Но похоже, положение племянника графа Тарентского уберегло меня от действительно серьезного наказания.

Конечно, он знал, что это далеко не так. И кстати, Боэмунду наверняка бы не понравились намеки на то, что он проявил хоть малейшее кумовство по отношению к племяннику, но Танкред не мог раскрыть свою принадлежность к ордену Храма, послужившую ему щитом.

Клоринда поставила свой бокал, и Танкред сразу же предложил наполнить его снова, но она жестом отказалась и заговорила:

– На тот момент родственные связи, возможно, и защитили вас, но вы оказались в весьма уязвимом положении: какие-нибудь неблагонамеренные личности могли бы попытаться использовать это в политических целях.

И опять молодая женщина удивила Танкреда; ему самому потребовалось некоторое время, чтобы заподозрить, что интерес Альберика к его истории не столь бескорыстен. Однако он надеялся, что заметит, если окажется, что это так и есть.

– Вы правы, и я допускаю, что меня могут постараться использовать как орудие для достижения каких-то целей. Но я убежден, что мой статус или семейное положение не должны служить препятствием моему личному поиску истины и справедливости.

– Иисусе сладчайший! – воскликнула она. – Мне попался идеалист!

Танкред рассмеялся:

– Не думаю, что это ко мне относится. Я не такой уж твердолобый.

Стараясь не выдать своих мыслей, он какое-то время подбирал слова. Ему совсем не хотелось, чтобы у нее сложилось ложное представление о нем.

– Чтобы правосудие имело смысл, я думаю, оно должно быть всеобъемлющим. Если кто-то может сделать то, что сделали с Вивианой, и остаться безнаказанным, то такое правосудие всего лишь иллюзия. И мой долг – восстать против этой низости и отыскать виновников там, где они скрываются, чтобы призвать их к ответу. Если я этого не сделаю, то зачем я здесь? Разве я не Miles Christi, солдат Христа? Мне дано иметь единственную цель в жизни: защищать нашу религию и ценности, в которые мы верим. И на мой взгляд, правосудие – первая из них.

К своему большому удивлению, он осознал, что впервые так ясно сформулировал давно вынашиваемую мысль. Его искренность, похоже, тронула Клоринду. Она по-новому взглянула на него, словно только сейчас увидела.

– Странный вы человек, Танкред Тарентский, – задумчиво протянула она.

– Почему?

– Не знаю… В вас намешено столько всякого разного.

Я только что именно так подумал о ней, мелькнуло в голове Танкреда.

– Вы идеальный пример полного включения в систему, в некотором роде вы то, что система породила самого лучшего, самого завершенного. Однако же вы как будто постоянно пребываете в несогласии с ней.

– Может быть. Я никогда не смотрел на это под таким углом. Но одно знаю точно: система, как вы ее называете, обещает нам нечто, некий идеал, и я готов сражаться за него… в том числе и против самой системы, если это окажется необходимым.

Клоринда не ответила, только улыбнулась и задумчиво покачала головой.

– Но я все говорю и говорю, – заметил Танкред. – Есть темы, которые со мной лучше не затрагивать, иначе меня будет не остановить. Теперь ваша очередь рассказывать о себе! Я ведь, кроме вашего имени, ничего о вас не знаю.

– Уже что-то для начала! Мое точное имя Клоринда ди Северо, французы произносят «Клоринд». Я итальянка, но родилась в Эфиопии, в Асмэре, где тогда работал мой отец, посол Ватикана. Там я провела первые и, наверно, самые счастливые годы своей жизни. Иногда в память о тех временах я прошу называть меня Клориндой Асмэрской.

– Значит, вы немного африканка. Вы долго там жили?

При упоминании о детстве ее прелестное лицо вдруг исказилось, уголки губ опустились, а глаза утратили блеск.

– Нет, я… мне пришлось покинуть этот континент в девять лет. С моей семьей произошел несчастный случай, и… оттуда вернулась только я.

– О, простите.

– Не стоит извиняться, – проговорила она, опустив глаза, – вы не могли знать. И потом, это давняя история. – Голос ее стал чуть тверже, и она продолжила: – После возвращения я провела несколько лет в монастыре для девушек, потом мне повезло, и я поступила в военную школу. В конце обучения я записалась в христианские армии, чтобы служить делу Dominium Mundi.

Понимая, что он невольно ступил на чувствительную почву, Танкред, чтобы не расстраивать ее, предпочел сменить тему:

– А теперь вы в знаменитом полку амазонок. Как воительница, полагаю?