Властитель мира

– Я мог бы привести сколько угодно примеров, – продолжил Энгельберт, всем своим видом показывая, что поведение Танкреда давно перешло допустимые границы. – От его бурного боевого прошлого до выходки в прачечных, от связей с подозрительными личностями до его собственного расследования по поводу Испепелителя…

– Он всего лишь ищет убийцу Вивианы! – бросил Льето, чувствующий, что, если брат будет продолжать в том же духе, он вот-вот потеряет терпение. – Раз уж полиция отказывается это делать!

– Если полиция пришла к заключению, что это несчастный случай, лично я не вижу никаких оснований ей не верить.

– Но ты же сам видел того легионера в комиссариате…

– Не уверен… я поддался влиянию Танкреда. В конечном счете тот тип мог быть кем угодно.

Когда поезд приблизился к станции, они отошли от края платформы.

– Что, по-твоему, получится, если все начнут присваивать себе право самим вершить суд?

– Вопрос не в этом, – отозвался Льето, который чувствовал, как тяжелеет ком в желудке, настолько этот разговор вгонял его в тоску.

– По сути, ты прав, вопрос не в этом, – несло Энгельберта. – Вопрос в том, представляет ли Танкред Тарентский угрозу для Льето Турнэ. И, судя по тому, что о нем говорят, ответ «да»! Только вчера я слышал, что…

– Прекрати!

Он так повысил голос, что несколько голов повернулись в их сторону, но Льето было плевать, его охватила ярость. Удивленный вспышкой брата, Энгельберт умолк.

– Как ты можешь повторять мерзкие сплетни? – прорычал Льето. – Ты, всегда твердивший мне, что нельзя прислушиваться к отвратительному злословию, которому предаются люди, перемывая друг другу кости?

Реакция Льето слегка пристыдила Энгельберта, но гнев на Танкреда, сбившего брата с пути истинного, был слишком силен. Он желал убедить Льето в своей правоте.

– Я… Да, это верно, не следует обращать внимание на сплетни, но в данном случае…

– Еще раз повторяю, – прервал его Льето, – единственная цель Танкреда – истина! Все россказни, которых ты наслушался, ничего не стоят по сравнению с этим.

– Истина? – насмешливо переспросил Энгельберт.

– Именно… истина об Испепелителе, например. – (Энгельберт с удрученным видом возвел глаза к небу.) – Ага, ты не желаешь слышать об Испепелителе? Тогда поговорим, к примеру, о моем несчастном случае. Как ты объяснишь…

Только он собрался рассказать все, что узнал от Танкреда о давлении, оказанном на Ван Низана, как вдруг осекся. Он осознал, что ему представляется рискованным передавать брату эту информацию. А значит, он больше считал Энгельберта не союзником Танкреда – своего лучшего друга, – а скорее одним из его потенциальных врагов. Он не сумел бы сказать, как давно произошел этот переворот в его сознании, но отныне с леденящей ясностью ощущал его.

И тут он почувствовал ужасную тяжесть, словно неподъемная грусть навалилась на сердце и мешала тому биться, сдавливая все сильнее.

– Эй, что с тобой вдруг случилось? – забеспокоился Энгельберт, заметив его смятение. – Ты что-то хотел сказать?

– Ничего… Забудь. – Он посмотрел на брата новым взглядом – взглядом, лишенным детских иллюзий. – Я просто задумался, кто мог внушить тебе подобные мысли?

– Ну… никто, – немного смущенно ответил тот. – С чего вдруг такой вопрос? Что ты имеешь в виду?

– Ничего, ничего, – ответил Льето, глядя куда-то вдаль.

* * *

Испытание было поворотным моментом в жизни военного. Как и любое важное событие, оно всегда притягивало толпу любопытствующих, пришедших поприветствовать или освистать участников в зависимости от продемонстрированных ими достижений. Сегодня все происходило в двадцать пятом куполе – самом просторном на корабле, – и публика заняла места на окружающей место действия обзорной галерее.

Когда Танкред прибыл, Испытание уже давно началось. Сегодня несколько сот человек решили попытать счастья, бо́льшая часть претендовала на класс Два, всего несколько – на класс Три, и только двое на четвертый, то есть на класс Мета. Одетый в гражданское платье (в то время как многие старались выделиться, продемонстрировав именно в такой день свои мундиры), продираясь через толпу, Танкред спустился по рядам амфитеатра. Он хотел подобраться как можно ближе к наклонному остеклению, которое выходило непосредственно на внутренность купола, чтобы не пришлось следить за перипетиями Испытания только на экранах, подвешенных в высоте. На его счастье, как раз когда он проходил рядом, один из зрителей покидал свое место, неожиданно предоставив ему таким образом сиденье в первом ряду.

По такому случаю разработчики полностью перестроили все огромное пространство купола, создав с одной стороны узкую наклонную ложбину, а с другой – череду холмов. Ложбина выходила в небольшую долину, где располагалась деревня с деревянными укреплениями, состоящая из десятка домиков, в большинстве своем разрушенных. С обзорной галереи можно было рассмотреть все конструкции, но расселина оставалась скрытой от взглядов. А вот участники соревнования, напротив, продвигались по ущелью и обнаруживали деревню только в последний момент.