Властитель огня

– А как я переберусь через границу?

– Ты помнишь фургон «фольксваген», каким мы пользовались в деле Радека?

Габриэль помнил. Там был тайник под задней складной кроватью. Туда упрятали накачанного лекарствами, лишенного сознания Радека, когда Кьяра везла его через австро-чешскую границу.

– Я перегнал фургон обратно в Париж после операции, – сказал Навот. – Он стоит в одном из гаражей семнадцатого округа.

– Ты его растаможил?

Навот рассмеялся.

– Он чист, – сказал он. – Куда важнее то, что я переправлю тебя через границу и дальше – в Фьюмичино.

– А кто повезет меня в Италию?

– Это может сделать Моше.

– Он? Да он же мальчишка!

– Он знает, как себя вести, – сказал Навот. – К тому же кто лучше Моисея приведет тебя домой, на Благословенную Землю?

Глава 31

Фьюмичино, Италия

– Сигнал! Две коротких вспышки и долгая.

Моше включил «дворники» и согнулся над рулем «фольксвагена». Габриэль спокойно сидел на пассажирском месте. Его так и подмывало сказать парню, чтобы успокоился, но он решил все же позволить ему получить удовольствие от происходящего. Предшествующие поручения Моше состояли в том, чтобы заполнять кладовки конспиративных квартир и убирать после того, как агенты покинут город. Полуночная встреча на исхлестанном дождем итальянском пляже станет величайшим событием в том, что он делал для Службы.

– Вот опять! – воскликнул bodel. – Две короткие вспышки…

– …и вслед за ними – долгая. Я это уже слышал. – Габриэль похлопал парня по спине. – Извини, что эти два дня тянулись так долго. И спасибо, что довез. Будь осторожен на обратном пути и измени…

– …место пересечения границы, – сказал Моше. – Я это слышал от вас уже четыре раза.

Габриэль вылез из фургона и перешел через стоянку для машин возле пляжа, затем перелез через невысокую каменную стену и пошел по песку к краю воды. Он остановился там, глядя, как волны накатывают на его туфли, а к берегу приближается лодка. Через минуту он уже сидел на носу, спиной к Иакову, устремив взгляд на «Верность».

– Не следовало тебе приезжать сюда, – крикнул Иаков, перекрывая гудение мотора.

– Если бы я остался в Марселе, я никогда бы не вытащил Лию.

– Неизвестно. Возможно, Халед разыграл бы все иначе.

Габриэль повернул голову.

– Ты прав, Иаков. Он, безусловно, разыграл бы все иначе. Для начала он убил бы Лию и бросил ее тело где-нибудь на дороге на юге Англии. Затем он послал бы своих трех шахидов на Гар-де-Лион и превратил бы вокзал в руины.

Иаков притормозил.

– Это была глупейшая затея, какую я когда-либо видел, – сказал он и примирительно добавил: – И наихрабрейшая. Когда мы вернемся на бульвар Царя Саула, им следует дать вам медаль.

– Я попал в расставленную Халедом ловушку. А офицерам, попавшим в ловушку, медалей не дают. Их оставляют в пустыне на съедение стервятникам и скорпионам.

Иаков подвел лодку к боку «Верности». Габриэль вылез на площадку для пловцов и поднялся по лесенке на палубу. Там его ждала Дина. Она была в толстом свитере, ветер трепал ее черные волосы. Она бросилась к Габриэлю и обвила руками его шею.

– Ее голос, – произнес Габриэль. – Я хочу услышать звук ее голоса.

Дина вложила диск в машину и нажала на кнопку «Воспроизведение».

«Что вы с ней сделали? Где она?»

«Она у нас, но я не знаю, где она».

«Где она? Отвечай же! И не говори со мной по-французски. Говори со мной на своем языке. Говори по-арабски».

«Я говорю тебе правду».

«Значит, ты умеешь говорить по-арабски. Где же она? Отвечай, или тебе конец».

«Если ты убьешь меня, то уничтожишь себя… и свою жену. Я – твоя единственная надежда».

Габриэль нажал на кнопку «Стоп», затем на «Перемотку», затем на «Воспроизведение».

«Если ты убьешь меня, то уничтожишь себя… и свою жену. Я – твоя единственная надежда».

Стоп. Перемотка. Воспроизведение.

«Я – твоя единственная надежда».

Стоп.

Он посмотрел на Дину.

– Ты провела это через базу данных?

Она кивнула.

– В наших файлах такого голоса нет.

– Не важно, – сказал Габриэль. – У меня есть кое-что получше ее голоса.

– Что же это?

– Ее рассказ о себе.

И он рассказал Дине, как та женщина на последних милях перед Парижем выложила ему свою историю, полную горя и утрат. Что семья ее была из Сумайрийи в Западной Галилее; что их выгнали оттуда при проведении «Операции Бен-Ами» и заставили эмигрировать в Ливан.

– Сумайрийя? Это совсем маленькое местечко, так? Тысяча жителей.

– Восемьсот, судя по рассказу женщины. А она, казалось, знала свою историю.

– Не все обитатели Сумайрийи послушались и бежали оттуда, – сказала Дина. – Некоторые остались.