Властители душ: Иисус из Назарета, Мухаммед пророк Аллаха

С последних событий с иудеями и уничтожительной битвы, которую Мухаммед провел против иудеев племени Курейца, он больше не считал правильным, молясь, обращаться к священному городу Иерусалиму. То, что они — иудеи и арабы — почитали Авраама как общего праотца, нельзя было изменить, но больше ничего общего не должно их связывать. Он был неправ, устремляя свой взгляд на чужие народы и откровения чужих народов. Да почтит каждый то, что достойное уважения дал ему Бог: иудеи — гору Синай, с которой Бог говорил с Моисеем, а христиане — город, в котором был окрещен сын Марии.

А мы? Разве не забил из скалы у Мекки священный источник, когда Хагар, умирая от жажды, попросил Бога о помощи? Не открылось ли над горой Хивой небо, чтобы возвестить Хашимиту Мухаммеду откровение? Столетиями собирались все арабы вокруг священного камня Каабы и молились ему, попав в языческое заблуждение или не зная, как надо молиться. Мне, однако, который должен распространять слово Бога и который знает его священную волю, открыто: Священная Кааба — знак, рукой Бога направленный для народа арабов. Смотрите сюда! Вокруг этого знака собирайтесь! Сюда обратите взор, когда, став на колени, вы признаете: Бог! Всевышний!

Это новшество — молясь, поворачиваться к городу Иерусалиму спиной, а лицом — в направлении города Мекки — было принято с восторгом арабами Медины и не хуже беженцами. У каждого в потайном уголке души еще дремала старая вера в святилище Каабы, ничего больше не хотели бы они, чем иметь возможность эту старую веру связать с новой. И те, кто исповедует ислам, отрекшиеся в страстном восторге от старых Богов, были осчастливлены разрешением почитать старое святилище в новом смысле. Приходили воспоминания о детстве, которые больше нельзя было заглушить. Вспомнился и богобоязненный страх, который лелеяли перед упавшим с неба камнем Каабы — камнем, бывшим когда-то белым, как морская пена, ставшим от грехов людских черным, как уголь. Вспомнили о паломничествах, предпринимавшихся всеми арабскими племенами во время священного перемирия в Мекке, об оживленных базарах и торговле; в памяти вызывались праздничные шествия вокруг Каабы и считалось, что обычаи были достойными и полными смысла, даже если и предметом почитания было не что иное, как бессильная картина с идолами. Пророк ничего не возражал на эти речи, позже, когда он взвесил это со всех сторон и обдумал, то стал их даже поддерживать.

Так как слово Бога должно распространиться во всех странах, по всему миру, то было необходимо и правильно дать этой вере общую святыню, цель для благочестивых паломничеств. И этот центр должен находиться там, где посланник Аллаха увидел в первый раз архангела Гавриила и услышал слова: «Читай! Смотри, мы даем вам арабский Коран, чтобы вы постигли истину!»

Интуиция пророческой души Мухаммеда присоединилась к раздумьям мирового властелина: если Мекка станет центром ислама, то она перестанет, конечно, быть центром святилища; когда священная Кааба будет посвящена всевышнему Богу, тогда идолы станут благородными и их станут бояться еще меньше.

Но этот будущий центр ислама находился еще, разумеется, в руках неверных, и его требовалось у них еще вырвать. Однако пророк не думал о битве. С момента отступления корейшитов и после нетрудного порабощения народа Курейца он был полностью уверен в том, что войско мусульман поддержит его предприятия. Ему казалось, теперь он имеет право опустить меч, и только благодаря силе священного слова он может завоевать мир.

Возможно, то, как приняли его послов в Персии и Византии, должно было бы научить его другому. Но с уверенностью человека, чувствующего, что его ведет рука Бога, исчезли из памяти неудачи, а сохранился только ответ наместника Египта, дружеское содержание которого каждый день подтверждалось ему знаком: взглядом на дорогих животных, нежной улыбкой Марии. Так же, как и египтяне обещали задуматься и обратиться однажды к исламу, — скоро и корейшиты, устав от бессмысленного противостояния, признают истинность божественных слов.

Пришло время предпринять мирное паломничество в Мекку.

* * *

Хрупкий серебряный полумесяц висит над горой Хира; начался месяц дулькада, святой месяц паломничества. Полторы тысячи мусульман, надев на свои плечи ирам, накидку паломника, оставляют дома кольчуги, клинки, стрелы и не берут с собой никакого оружия, кроме меча — оружия, с древних времен разрешенное паломникам. Они ведут с собой верблюдов, чтобы принести их в жертву Всевышнему перед воротами Каабы; их животные богато нагружены финиками и ячменем, паломники должны обеспечить себя, так как неизвестно, захотят ли корейшиты продать им пищу, а охота во время святых месяцев запрещена.