Властители и судьбы

Язон обнажил меч и кинулся на Пелия. Но двадцать стражников, притаившихся в полумраке помещения, навалились на Язона сзади. К лопаткам загнули ему руки. Язон притих. Но только стражники отпустили его, герой ухватил первого подвернувшегося за ноги. Он ухватил стражника за ноги, поднял его и обрушил на голову Пелия. Потом Язон ухватил золотое руно и прикрыл им четырех стражников одновременно. Пятнадцать стражников обнажили мечи, но — поздно. В проеме дверей появились Калаид и Зет. Негодуя. Четыре медных треножника оказались в руках у Бореадов. Мгновение — и пятнадцать стражников лежали мертвые.

Пелий оповестил воинов. Сотня откормленных металлических эллинов окружила дворец. Сотня мечей, отполированных кровью врага и зверя, замерла у выхода из дворца. Пелий присел на бочку с овощами, выжидая.

И вдруг сотня мечей вздрогнула. Это вошел в толпу Скиф. Просторный коридор образовал Скиф, две телеги без препятствий проскакали бы по этому коридору бок о бок.

И вдруг возле выхода из дворца упало десять воинов. Почти одновременно. Это хитрый Клитий, стреляющий так быстро из лука, что движения рук его были незаметны. Упало еще десять воинов. Еще десять.

И остальные воины, прикрывая в ужасе глаза ладонями, побежали. Это страшная Эмпуса, пошевеливая пальцами с обгрызенными ногтями, размахивая неряшливой львиной головой, наступала на толпу слева. Она наступила на толпу одной ногой, потом пошла по толпе, доисторический слои, пошла, подминал толпу, наступая на опрокинутые головы.

Когда Язон, Калаид и Зет вышли из дворца, они увидели незабываемое зрелище. Сто тел лежало на площади. На ступеньках дворца сидели Скиф и Клитий и заботливая Эмпуса погружала пеплос в овощной рассол, смывала с товарищей брызги крови, принадлежавшей отборной сотне Пелия.

Медея пеленала Майю.

Язон прислонился лицом к мачте.

— Проклятая эпоха!

— Эпоха ли? — сказал Орфей. — Нет, не эпоха. Нет эпох благословенных, нет проклятых. Но замыслы каждого человека несоизмеримы с замыслами каждой эпохи. А ты замышляешь о большой славе и о большой власти.

— Разве ты — не замышляешь?

— И я. Но моя слава — не моя, она — слава моих песен. Моя власть — не моя. Власть моих песен! Поэтому я пойду на все, чтобы осуществить и славу, и власть. Не мою, — повторяю, — моих песен. А твоя слава и твоя власть — твоя и только твоя, Язон. Вот почему для тебя — проклятая эпоха.

Медея шла уже два часа. До моря — еще три часа.

Стемнело.

Пролетел филин.

Филин поймал зайца. Он выследил потерявшего бдительность зайца и убил. Ни одно существо животного мира не пожирает пищу так отвратительно, как филин. Не отнимали у филина зайца, но торопился филин; лихорадочно съедал мясо на груди зайца, отдирая большие куски, проглатывал куски, напрягаясь, как змея. Жаден филин, а насыщается быстро, быстрее любой птицы, любого зверя. Он поклевал еще мозг зайца. Жаден филин, а бережлив. Он заворачивает оставшееся мясо в шкуру — предохраняет от высыхания.

Завтра сожрет и шкуру.

Итак, в Иолке образовалось два царя.

Царь Пелий управлял Иолком.

Язон считал, что царь — он.

Пелий понимал, что не имеет смысла создавать Язону популярность. Поэтому он позабыл уничтожение своей сотни, но армию держал наготове. Пелий не запретил жителям общение с кораблем «Арго». Поэтому с кораблем никто не общался, разве некоторые мальчишки, выращивающие мечты о подвигах, да некоторые рыбаки, снабжавшие корабль провизией моря.

Эмпуса беспрепятственно курсировала по базару. Базарные толпы отскакивали от ее брюха, как одуванчики.

Выяснив, что никакие опасности не угрожают благополучию Медеи, Орфей упаковал свою кифару. Он отправился в долину Кефиса, к своему другу Прокрусту, небезызвестному негодяю, умнице и разбойнику.

Умный Пелий предложил Клитию должность главного лучника, и Клитий соблазнился. Дальнейшая служба у Язона — бесполезна.

Зет и Калаид ускакали в Афины.

Горько было Скифу расставаться с Медеей. Но Скиф стал обузой. И сознавал, чем стал. Отбыл Скиф на остров Крит. Пригласил Дедал; он строил лабиринт.

— Скиф, ты можешь омолодить себя, — отговаривала Скифа Медея. Отговаривала, сознавая, что Скиф — обуза. Скиф отказался от омоложения. Достаточно ему было собственной жизни.

Скиф отплыл на Крит, но Дедал не увидел Скифа. Скиф исчез.

Говорили: Скиф захватил управление Лемносом, изгнав царицу Гипсипилу; но не таков был Скиф, чтобы вторично стать царем; Скифа видели в Египте в цепях раба; но не таков был Скиф, чтобы вторично стать рабом; Скиф спрыгнул с корабля в море и утонул; но не таков был Скиф, чтобы разыгрывать самоубийство. Он сумел бы умереть в одно мгновение, приказав себе умереть.

Скиф исчез.

Корабль «Арго» переправили в Милет.

Небогаты владения Эсона.

Глиняная хижина, поставленная на каменный фундамент.

Шестнадцать олив, черных и белых. Так как оливы сажались на расстоянии двенадцати метров одна от другой, сажались рядами, а расстояние между рядами равнялось двадцати метрам, то нужно было владеть огромной площадью земли, чтобы посадить олив много.

Между оливами рос ячмень.