После сражения при Чауле прошел уже почти год, и все это время флот Красного моря бездействовал в порту, одинаково не желая ни наступать на противника, ни возвращаться домой. Хуссейн действительно не собирался домой, и даже разрешил части своих людей постоянно жить на берегу. В результате, когда появился Алмейда, на мусульманских галерах находились неполные команды. Правда, в какой-то степени его защищали городские укрепления. Ни форты, ни что-нибудь другое уже не могло задержать португальского командира, который вошел в гавань, взял на абордаж и сжег все корабли Хуссейна, кроме четырех самых крупных, которые оставил себе в качестве призов. Сражение было ожесточенным, но коротким. С берега никто не стрелял, либо потому, что индусы боялись атаковать, либо их союз с египтянами перешел в стадию взаимного равнодушия из-за отсутствия практических результатов. В результате город уцелел, хотя некоторые офицеры Алмейды и требовали его разграбления. Однако адмирал довольствовался отправкой предупреждения правителю Гуджарата о том, что если он еще когда-нибудь станет досаждать португальцам, то поплатится за это городом. Одновременно он потребовал для португальцев права свободного пользования гаванью для ведения мирной торговли. Уничтожение мощного флота египетского султана стало для Ближнего и Среднего Востока серьезным уроком, который так никогда и не был забыт. Прошло много лет, и уже другое поколение сделало попытку – на этот раз последнюю – помешать интересам европейцев на Индостане, и даже тогда одних только слухов о подходе португальского флота оказалось достаточно, чтобы положить конец предприятию и повернуть несостоявшихся рейдеров обратно в Аден. Ни один индийский правитель, враждебно относившийся к европейцам, с тех пор не мог рассчитывать на эффективную помощь с этой стороны. Все они хорошо усвоили, что, занимая недружественную позицию, могут рассчитывать только на себя. Этот факт Албукерки впоследствии часто подчеркивал в переговорах с местными правителями.
Заново подтвердив незыблемость европейского господства в Индийском океане, завершив войну Аравийского моря, Алмейда вернулся в Кочин, но, в каком направлении он бы предпринял свои последующие действия, мы уже никогда не узнаем, потому что очень скоро из Европы прибыл очередной португальский флот и ему был вручен приказ о передаче своих полномочий Албукерки и возвращении домой. Этим приказом уже никак нельзя было пренебречь, тем более что его привез лично маршал Коутиньо, командующий самого высокого ранга на службе португальской короне. Албукерки был тотчас освобожден, и началось его правление. С поистине королевским великодушием он воздержался от применения дисциплинарных мер к дезертировавшим с Ормуза капитанам. Он только сообщил им, что не нуждается больше в их услугах, и предложил вернуться домой, чтобы их дальнейшую судьбу решил король. Возможно, на решение Албукерки повлияла отвага, проявленная ими в сражениях при Ормузе и Сокотре, в Маскате и других местах.
Алмейда вскоре отплыл в Лиссабон, но был убит на берегу в районе мыса Доброй Надежды, пытаясь помочь команде судна, которая подверглась нападению кафров (не кафров, то есть банту, а готтентотов. –
Ормуз и Чаул навечно вошли в анналы военной истории как памятники беспримерного мужества португальцев и силы их оружия. В первом сражении командир весьма преклонных лет (в 1507 г. Албукерки (родился в 1453 г.) было 54 года. –
Глава 5 Действия Албукерки на западном побережье Индии