Властители Индийского океана. Становление морских связей между Европой и Азией

Блокада расстроила все планы. Голландцы знали о применяемой практике, но в открытом море не рисковали провоцировать вооруженные конфликты, пытаясь обыскивать суда под британским флагом, порт отправления которых был им неизвестен, даже если подозревали, что они идут из Гоа с португальскими грузами. Это общепризнанное сегодня право воюющей стороны в те дни еще не было в ходу. Сразу на выходе из Гоа – другое дело, потому что здесь было видно, откуда они выходят, а значит, все, что они везли, несомненно, являлось источником дохода португальцев, которые были или владельцами груза, или получали за него экспортные сборы. Голландцы были решительно настроены это остановить, и такое отношение, являющееся потенциальным источником проблем с Британской компанией, было явным признаком уверенности и сознания своей силы. Англичане ограничились устными протестами. Хотя всего лишь двумя годами раньше тревога, которую они разделили с португальцами, относительно прибытия голландского флота в Бенгальский залив привела к заключению англопортугальского перемирия. Активными союзниками они стали спустя двадцать лет. Но пока союз не оформился, ничто в условиях перемирия не накладывало обязательство на одну из сторон помогать другой в случае нападения или даже воздерживаться от получения доходов косвенно из-за потерь другой стороны. Лондонцы этим частично и занимались, и при этом не нарушали соглашения.

К четвертому году блокады Гоа, который был девятым в блокаде Малакки, португальский вице-король счел положение в восточных морях безнадежным и в депеше лиссабонскому правительству, отправленной по суше, чтобы ее не перехватили голландцы, изложил свой план последующих действий. Он выразил мнение, что, поскольку португальские суда больше не могут плавать в Индийском океане, остается только спустить флаг и покинуть азиатские владения. Ормуз был потерян, Малакка будет потеряна в ближайшем будущем, Гоа становится мертвым городом. Этот крик отчаяния был подкреплен железной логикой, и, возможно, совет был бы принят, если бы как раз в это время дела португальского народа не приняли другой оборот, от которого политические лидеры ожидали блестящих результатов. Шестьдесят лет назад, в 1581 году, их предки совершили ошибку, согласившись на требование Филиппа II португальской короны. Эта ошибка впоследствии вызвала горькие сожаления, потому что, хотя Филипп II и его преемники разрешали португальское самоуправление, они безжалостно опустошали португальскую казну для покрытия войн, которые вела Испания. Поэтому португальская знать строила планы восстановления независимого королевства на основе дружбы с Британией и Голландией, которые ненавидели, но больше не боялись испанцев. План в общих чертах осуществился, хотя последствия этого были не столь благоприятны для Португалии, как хотелось. В 1641 году (в декабре 1640 г. – Ред.) власть испанской династии была свергнута (Испания признала независимость Португалии только в 1668 г. – Ред.) и на трон взошел португальский король Жуан IV, который сразу начал заключать антииспанские договоры с правительствами Британии и Голландии с целью обеспечения безопасности его короны и целостности владений дома и за рубежом. Уверовав в то, что Гоа будет избавлен от голландцев с помощью такого договора, власти в Лиссабоне не одобрили предложение вице-короля и его «чемоданные» настроения, тем более в столь знаменательное время – обретения независимости от Испании. И если бы голландское правительство имело авторитет в собственной стране, эта позиция была бы оправданной. К несчастью для португальцев, чиновники Голландской компании отказались признать действие европейских договоров к востоку от мыса Доброй Надежды. В те дни вообще было так трудно добиться выполнения приказов на расстоянии 12 тысяч миль, что, несмотря на недвусмысленные распоряжения национального правительства, исполнительные власти компании в Батавии продолжали блокировать порты.