Властители Рима

Царь Парфии, однако, не учел, что у молодого императора имелись и довольно опытные советники. По советам Афрания Бурра и Аннея Сенеки, а может, и своей матери Агриппины, которая тогда еще пребывала в почете, Нерон отправляет командовать римскими войсками на Востоке опытного полководца Домиция Корбулона, успевшего прославиться при Клавдии своими решительными и умелыми действиями в Германии. Прибыв на место, Корбулон и здесь действовал решительно — в ближайших провинциях была набрана молодежь для пополнения легионов, в помощь Корбулону, по приказу Нерона, были приданы также армии местных зависимых от Рима царей: иудейского царя Агриппы Второго, его брата Аристобула, имевшего небольшие владения, но которому для поднятия боевого духа была пожалована Малая Армения и царский титул, царя Понта Полемона Второго, царя Коммагены Антиоха и правителя Эмесы Согэма. Согэму в качестве поощрения была передана небольшая пограничная область Софена и царский титул. Награды и земельные приращения были обещаны и всем другим царям, привлеченным к войне, — они становились союзниками императора не только под страхом наказания, но и надеялись урвать что-то для себя.

Этой демонстрации силы тогда оказалось достаточно. В Парфии в это время внезапно началась междоусобица. Царя Вологеза попытался свергнуть его собственный сын Вардан, и Вологез вынужден был отойти из Армении (отказываться от Армении он не собирался, но решил повременить).

Хотя боевых действий и не было, римские льстецы не преминули поздравить Нерона с победой. Как пишет Корнелий Тацит, «в сенате значение этих событий было сильно преувеличено теми, кто предлагал назначить благодарственные молебствия, и чтобы в дни этих молебствий принцепс носил одеяние триумфатора, чтобы он вступил в Рим с малым триумфом, чтобы в храме Марса Мстителя ему была установлена статуя таких же размеров, как и самого Марса…» Правда, говоря об этом, Тацит несколько оправдывает сенаторов тем, что «во всем этом была не только привычная лесть: всех радовало, что во главе войска, предназначенного для удержания Армении, Нерон поставил Домиция Корбулона, и казалось, что отныне для одаренных людей открывается широкое поприще».

Нерон в общем-то вынужден был наделить Корбулона широкими полномочиями, но на востоке империи войск было значительно меньше, чем на западе. В силу географических особенностей внезапно перебросить войска с Востока в Рим было крайне затруднительно. А кроме того, римским наместником в провинцию Сирия, где оставались два легиона, был послан Уммий Квадрат, «чтобы Корбулон — статный, красноречивый и, помимо опытности и проницательности, наделенный также способностью поражать своим внешним блеском, — если явится в Сирию принимать свое войско, не овладел всеобщим вниманием». Таким образом риск того, что Корбулон, воспользовавшись обстоятельствами, попытается побороться за власть, сводился к минимуму.

И Корбулон, и Уммий Квадрат, узнав об уходе парфян из Армении, «послали к Вологезу своих людей с увещеваниями предпочесть мир войне и, выдав заложников, оказывать римскому народу, по примеру предыдущих царей, подобающее уважение». Такая практика была не нова и была выгодна не только римлянам, поэтому возражений не последовало, «и Вологез, то ли чтобы беспрепятственно вести подготовку к войне, то ли чтобы удалить тех, в ком подозревал возможных соперников, отдает в заложники виднейших из Аршакидов».

Первым успел предъявить эти требования посланец Ум-мия Квадрата центурион Инстей, которому и отданы были заложники. Но, как пишет Тацит, узнав об этом, Корбулон приказал своему префекту Аррию Вару «незамедлительно отправиться в путь и отобрать у Инстея заложников. По этой причине у префекта с центурионом возникли жаркие препирательства, и, чтобы не затягивать их на потеху чужеземцам, они предоставляют решение этого дела самим заложникам и сопровождавшим их царским послам, и те отдали предпочтение овеянному еще свежей славою и чем-то привлекавшему к себе даже врагов Корбулону. Отсюда — разлад между обоими полководцами: Уммий жаловался, что у него отняты плоды его стараний, тогда как Корбулон, возражая ему, утверждал, что царь согласился выдать заложников лишь после того, как он, Корбулон, был поставлен во главе войска, что и сменило его самоуверенность на страх. Нерон, чтобы успокоить враждующих, повелел обнародовать, что в ознаменование одержанных Квадратом и Корбулоном успехов к императорским фасциям добавляется лавровая ветвь».