Влажные Области (ЛП)

Но тут нарисовалась Хелен с фотографиями своей задницы.

Теперь-то он должен мне сказать, где здесь верх, а где низ. Ни в одном

месте я не могу увидеть анальное отверстие. Как бы я ни крутила и не

поворачивала фото.

Он смотрит на фото, но быстро отворачивается. Ему самому противно от

результата собственной операции. Он еще до операции не хотел мне нормально

объяснить, что он собирался делать.

«Хотя бы скажите мне, как держать фото, чтобы знать, как я выгляжу там».

«Я не могу Вам этого сказать. По моему мнению, фото было сделано очень

близко. Я сам не могу сказать, как его надо держать».

Кажется, он в ярости. Он что, не в своем уме? Он же мне всё это сделал! Я

же ему не резала задницу. Я жертва, а он виновник.

Он снова бросил короткий взгляд на фото и отвернулся. Надеюсь, в

операционной он дольше смотрит на эти раны. Какое же он ничтожество. Или же

он попадает в другой мир, когда заходит в операционную? Там он всё

основательно разглядывает, а после этого просто не хочет сталкиваться с этим?

Как и те люди, которые постоянно ходят в бордель, устраивают там самые

что ни на есть животные, интимные, грязные сношения всегда с одной и той же

шлюхой, но, когда они встречают ее на улице, сразу же отворачиваются и ни в

коем случае не здороваются.

Нотц далеко не любезно поздоровался с моим анальным отверстием.

Он даже видеть его больше не хочет.

Я вижу панику в его глазах: на помощь, мое маленькое анальное отверстие,

с которым он имел дело на операции, может разговаривать, задает вопросы и

даже сфотографировалось.

Это не имеет смысла. Он не знает, как нужно разговаривать с людьми,

которые любят объект его операционного вмешательства – задницу.

«Большое спасибо, господин Нотц». Это значит, что ему пора уйти. Я

специально опустила все академические звания. Не в бровь, а в глаз! Он уходит.

После операции и объяснений профессора доктора Нотца, видимо, ходить в

туалет я буду весело. Я обратила внимание на одно предложение из его длинной

речи: из больницы меня выпишут только тогда, когда у меня будет стул без

крови. Это показатель того, что операция прошла успешно и у меня всё хорошо

заживает.

С тех пор в палату постоянно заходят какие-то люди, с которыми я не

знакома, и спрашивают, сходила ли я уже в туалет. Неееет, еще нет! Страх перед

болью кажется непреодолимым. Если кал пройдет через рану, о Боже, что тогда

будет? Это разорвет меня.

С момента операции здесь дают только мюсли и отруби. Они говорят, чтобы

перед употреблением мюсли долго не размокали в молоке. Они должны попасть в

желудок и кишечник в довольно сухом состоянии. Чтобы там они впитали в себя

жидкость, разбухли и изнутри начали давить на стенки кишечника, подавая

сигнал, что им нужно выйти.

Так давление кала станет очень сильным. У меня уже звездочки перед

глазами, а снизу меня сковывает страх. Я не буду ходить в туалет несколько

дней. Просто сделаю как моя мама. Буду ждать, пока внутри всё не рассосется.

Интересно, а можно есть пиццу, когда ждешь стул? Не спросив, я решаю,

что при лечении анального отверстия важно есть и то, что особенно любишь. Я

звоню в мою любимую пиццерию с доставкой на дом «Маринара». Я знаю номер

наизусть. Он очень простой, похож на номер службы секса по телефону. Радость

ожидания велика, но я не показываю этого. По телефону пытаюсь говорить как

можно наглее:

«Одну пиццу Фунги, два Пльзенского. Больница св. Марии, палата 218. На

имя Мемель. И давайте там быстро, чтобы она не остыла, пока ее сюда привезут.

Просто скажите в приемной, они позвонят наверх. Пока».

И как можно быстрей и резче кладу трубку.

Есть одна история, о которой все говорят и о которой я много размышляю:

две девушки заказывают пиццу домой. Они ждут и ждут, а пиццу не привозят.

Несколько раз они звонят в службу доставки и жалуются. Потом все-таки пиццу

приносят.

Она выглядит немного странно и необычная на вкус. Одна из девушек случайно

оказалась дочерью контролера качества продуктов питания, и прежде чем они всё

съели, они сложили остатки еды в пакетик и отдали папе.

Все еще думают, что просто пицца такая. При анализе в лаборатории

выясняется, что на пицце была сперма пяти мужчин. То, что произошло до этого,

я представляю себе так: парни из службы доставки вышли из себя. Так как

жалоба поступила от девушек, у них возникли фантазии об изнасиловании. Это

вполне нормально. Они обсуждают проблему, придумывают план и вытаскивают

свои члены, чтобы вместе подрочить на пиццу. Пекари пиццы видят друг у друга

члены. И не только в обычном состоянии. А в состоянии полной эрекции. И видят,

как они дрочат и кончают. Поэтому я завидую мужчинам. Я бы с удовольствием

посмотрела на влагалища моих подруг и одноклассниц. А также на члены моих

друзей и одноклассников. А еще я бы не отказалась посмотреть на то, как они все

кончают. Но такое получается редко. А спросить я не отважусь.

Я вижу члены только тех мужчин, с которыми я трахаюсь, и влагалища тех

женщин, которым я плачу.

А я хочу увидеть в жизни как можно больше!

Поэтому я люблю такие развлечения: еще не протрезвев после дискотеки,

мы взламываем открытый бассейн и купаемся голыми.