Влажные Области (ЛП)

позвоночнику до затылка. У него много темных родинок. Может быть, ему нужно

сходить к дерматологу. Было бы очень жаль, если бы он умер от рака кожи. Он

же медбрат. Ему нельзя умереть от какой-то непонятной болезни. Тогда пусть

лучше его собьет машина, или он покончит жизнь самоубийством из-за

несчастной любви. Например, ко мне. Я облизываю каждый позвонок, двигаясь

обратно до прорези в попе. Я раздвигаю его ягодицы и вылизываю его дырочку.

Сначала по кругу. Я делаю язык острым и твердым и проникаю им в его узкую и

сжатую попку. А свою правую руку я просовываю под его задницей к члену. Он

такой твердый, как продолговатый камень, обтянутый теплой кожей. Я толкаюсь

своим языком все глубже в его попку и плотно сжимаю рукой его головку. Я хочу,

чтобы он кончил в мои сжатые пальцы, и сперма стекала по ним с внешней

стороны. Именно так и происходит. По-другому просто не получится, я не

выпускаю головку члена из руки. Держу, крепко сжимая ее. Я снова открываю

глаза. Он реально самец, этот Робин. Мне весело. Я очень рада, что у меня такая

бурная фантазия, когда надо. Чтобы развлечься, мне и телевизор не нужен.

В дверь стучат. Если повезет, это будет Робин, который по моему лицу

сразу же поймет, какую картину я только что представляла себе. Нет, это

медсестра. Она спрашивает, был и у меня стул.

«Нет, а у Вас?»

Сестра натянуто улыбается и уходит.

Хелен, ты же хотела быть хорошей пациенткой. Да, но эти постоянные

расспросы и слово «стул» невозможно долго терпеть, оставаясь при этом милой.

Как сейчас. Я совмещу приятное с полезным. Пойду-ка я пописаю и принесу

заодно из коридора минералку для моих косточек в укрытии. Как всегда я

сползаю спиной по кровати, пока не почувствую твердый пол у себя под ногами.

Постепенно начинает пощипывать. Анестезиолог предупреждал меня об этом. Это

еще только начало. Медленно, как утка, я иду к душевой, поднимаю свою накидку

и писаю стоя, как и положено настоящей пациентке с больной задницей. Мне не

надо снимать ее. Да все так делают. Так можно позлить санитарных врачей. С

раковины я беру стакан для полоскания рта и наполняю его до краев водой. Папа

как-то объяснял мне, что вода не прольется, даже если налить чуть с горкой из-за

поверхностного натяжения или как-то так. Я уже не помню. Спрошу его еще раз,

когда он придет. У меня есть хорошая тема для разговора, с ним должно

прокатить. О таких вещах он долго и с удовольствием разговаривает. И нет

неловких пауз.

Одним глотком я выпиваю весь стакан. Тоже хорошо. Обычная вода, не

всегда же пить газированную.

Я не опускаю свою рубашку. Не хочу, чтобы меня навещали мои

одноклассники, мне стыдно, но всем, кто здесь работает, разрешено видеть меня

весь день голой. Ах, да чего они здесь только не видели, по любому. Из душевой

я иду не в кровать, а в коридор. Там я недолго стою, осматриваясь. Когда я

ходила в кафетерий, я заметила, что здесь в коридоре есть маленький мягкий

уголок для посетителей. Там можно самим заварить чай и налить кофе из

большого чайника. Там уже стояла большая башня из поставленных друг на друга

баков для воды. Здесь самообслуживание, надеюсь. Попробуем. Для стаканов с

косточками мне понадобится больше воды, чем в бутылке. А сестры приносят

пациентам всегда только одну новую бутылку, когда у них заканчивается вода.

Накладно заставлять бегать одну медсестру несколько раз. Я подхожу к уголку.

Там сидит какая-то семья и очень тихо разговаривает. Медсестрам следует взять

с них пример. Среди них один из мужчин в пижаме и халате. В моих глазах это

выделяет его из всей тусовки как пациента с больным задом. Я не хочу

здороваться с ними. Беру три бутылки с минералкой из верхнего ящика и

возвращаюсь. Мне смешно, что мой вид сзади вызывает у этого семейства

большое беспокойство. Радуйтесь. Как можно быстрее я возвращаюсь в свою

безопасную берлогу.

Я теснюсь между подоконником и кроватью в самом дальнем углу, стараясь

ничем не задеть задницу. Туда, где с помощью Библии я построила свой домик

для косточек авокадо, спрятав его от глаз врачей, медсестер и Робина. Хотя

Робин может и посмотреть. Я покажу ему как-нибудь. Он уже многое видел. У

меня идея: он мог бы уже сделать новые фото моей задницы, сейчас она

выглядит иначе.

Я осторожно поднимаю Библию и наливаю в стаканы воду. Здесь на

подоконнике – на солнце – вода довольно быстро испаряется. Тебе не надо

думать, что тебе нечем заняться, Хелен. Здесь есть живые существа, которые

зависят от тебя. Тебе надо немного поторопиться с поливкой. В некоторых

стаканах вообще нет воды, а ты думаешь, что тебе скучно, тстстс. Но все

выглядят еще нормально. Иногда то одна, то другая начинает плесневеть, и мне

нужно отделить ее от остальных, хотя она и стоила мне больших трудов. У

большинства косточек еще не появились корни. Одна сама разделилась на две

части, а у одной уже выросли снизу корешки. У моих косточек все просто

отлично. Все здоровы. Я снова открываю Библию и накрываю ей косточки.

Мне очень хотелось бы остаться тут еще немного. Отсюда комната выглядит

совсем по-другому.

До этого момента я видела палату в основном со своей кровати. А отсюда