Вляп

Не типа: «наши передовики», а нормальный — иконка. Кто на иконе изображён — непонятно. Тёмная очень. Ниже какая-то посудинка металлическая жёлтая на цепочках висит. Золото? Не, снова стилистически не подходит. Скорее медь. А называется это — кадило… Нет. Кадилом поп в церкви машет. А это — лампадка. И она должна гореть. Хотя… По дневному времени да в целях экономии…

А вот иконка — это хорошо. Наверное… Поскольку — православие. Кажется… Вроде бы у католиков икон нет. Хотя, кроме православия есть ещё всякие… ариане. Не путать с армянами. У которых, вроде бы, тоже иконы.

Всё. Хватит увиливать.

Успокоить дыхание. Лечь поудобнее.

И… посмотреть правде в глаза.

Я так и сделал. И посмотрел. Правде в… ну куда там ей обычно смотрят. Я — на себя. Точнее — на своё тело. Благо, пугало, убегая, забыло меня накрыть.

Это не моё тело.

Ещё раз и ме-е-е-дленно.

ЭТО НЕ МОЕ ТЕЛО.

Вот я дышу, вдыхаю воздух, чувствую, как воздух входит в лёгкие, вижу, как поднимается грудная клетка.

Но! ЭТО НЕ МОЕ ТЕЛО!!!

ЭТО — тело ребёнка. Точнее — подростка. Я не специалист, но тянет на 12–14 лет. Тощее, голенастое, мосластое. Синюшного цвета. Дистрофическое. А я — взрослый 50-летний мужик. Пусть не качок, но с нормальной мускулатурой. Со средиземноморским загаром.

Где это все?! Где моё брюшко, наконец? Мой «комок нервов»?!

То есть, я, конечно, давно хотел несколько похудеть. Но не до такой же степени!

Истерика не началась по одной простой причине — слишком устал. Увидел, сформулировал вопросы и… и просто отключился. Уставился в свой пупок. Ибо вот он — перед глазами. Полностью очистил сознание.

А легко! Поскольку от наблюдаемого факта и так вымело из головы все мысли и эмоции.

Вышибло.

Если это называют нирваной, то могу предложить простой путь для достижения истинного совершенства. Без всяких долгих школ йоги. Надо шандарахнуть чем-нибудь тяжёлым. По соображалке. Если мозги не вытекли — всё, уже в полном блаженстве. А если вытекли — какая разница?

Кстати о мозгах. Раз у меня тело подростковое, то и рост у меня соответственно… ниже среднего. В смысле — взрослого. И мозги у меня — более приземлённые. В смысле: ближе к почве. Соответственно, точка глядения… ну, не высоко. Стало быть, и те гориллы мохнатые… Вполне могут быть нормального человеческого. Просто я — маленький.

Ура! Вариант «Затерянного мира» с «Парком юрского периода» и «Мутанты на свободе» — отпадает. Путём внесения коррекции в восприятие наблюдаемой геометрии по причине специфического расположения органа визуального восприятия. Во как!

Моя нирвана постепенно перешла в сон. Кажется, приходило пугало, накрыло меня овчиной.

А потом мне приснился сон.

Собственно говоря, сны снятся всем. Ну есть у человеческого мозга такая штука — активная фаза сна. Без этого мозг не восстанавливается. Проснувшись, большинство людей помнит свои сны. Другие — нет. Я из этих других.

Но есть два кошмара, которые снятся мне с детства. Не «преследуют», не «мучают». Просто снятся.

Поскольку они оба повторялись много раз, то во сне я сразу понимаю, что это только сон. Что всё равно нормально проснёшься, что ничего в реале не произойдёт. Но сердечко-то всё равно колотится у горла. И — холодный пот. Вполне реальный адреналин из надпочечников в ответ на иллюзорную опасность.

Один из этих «персональных» кошмаров и приснился.

Первый раз я хватанул этого «кошмарика» ещё в детстве, когда впервые попал под общий наркоз. Анестезиолог врубила подачу эфира, и я ощутил себя… воздушным гимнастом под куполом цирка.

Кстати, по жизни к цирку отношусь не очень. Только клоуны. Да ещё — что бы текст у них был хороший. А уж про этот жанр… Акробатика с гимнастикой мне лично просто противопоказаны. Мне бы по моей «конституции» — что попроще. Типа: «бери больше, кидай дальше, отдыхай пока летит».

А во сне этом кошмарном я вишу под куполом. Рук не чувствую. Они где-то сзади. Связаны, что ли? А я держусь зубами за какую-то… Вроде — толстая леска. Причём не вообще зубами, а конкретно правыми клыками.

Откройте рот и посмотрите на себя в зеркало. Человеческие клыки — отнюдь не коренные зубы. Их функция — рвать, а не перетирать. Нет там широких плоских поверхностей, которыми можно удобно и надёжно прижать что-нибудь. Соответственно, верхушки клыков — острые. Площадь — почти ничего. Вот этим «ничем» я и держусь. И чётко понимаю: сожму зубы сильнее — перекушу леску — сорвусь, ослаблю прикус — леска поползёт — сорвусь. Ищи оптимум. Если он там есть.

В зале темно, только прожектора мечутся. Внизу в бегающих прожекторных пятнах — арена. Далеко. Вокруг — амфитеатр со зрителями. Там темно, в полутьме различаю только ряды белых пятен запрокинутых вверх, ко мне, лиц. Чётко освещён только барьер арены. Такой… с геометрическим узором. Черно-белый. С треугольными вставками-кусочками алого и оранжевого.