Вляп

Естественно, ни в одном приличном доме не будут держать недоученного, не выдрессированного ризеншнауцера. Это и опасно — а вдруг ребёнка покусает, и неприлично — пришли гости, а посередь прихожей куча собачьего дерьма.

Поэтому для холопов всегда существовала система «профессиональной подготовки». И в части собственно функции — чтобы стремянной подсаживал хозяина в седло, придерживая за колено, а не, например, за гениталии. И в части общей психологии — чтобы тот же стремянной, обозлившись на комья грязи на господском сапоге, не ткнул хозяина ножом в то место, за которое и подсаживать-то нельзя.

Обычно, холопы в боярских усадьбах были либо потомственными, либо взятыми в дом с раннего детства. Их воспитывали в духе безусловного подчинения. Принадлежности к роду, к «дому», к «семье» — этакий «корпоративный семейный дух» («наш Инкорпорейтед — большая дружная семья»). И, конечно, абсолютной преданности хозяину. Традиционно этим занимался священник — домовой или дворовой в зависимости от типа церкви — домашней или надворной. Детишки с ошейниками, частью — кровные родственники хозяйской семьи, продукт господских игр с замужними и не очень холопками, росли на глазах у всех, их деловые качества и преданность проверялись неоднократно и многосторонне.

Одновременно шёл отсев. Кто-то оставался в «нижних» — дворовым слугой. Кто-то отправлялся в вотчины, на специфические работы. Кого-то вообще продавали «гречникам» — купцам греческим. А дальше Сурож или Феодосия, которая Кафа. Там просто: бабы — в хлев или в поле, девки — в постель, потом в хлев, мужики — на галеры или в каменоломни.

Отбоя от желающих попасть в «верхние» не было никогда.

Во-первых, постоянно шло достаточно эффективное воспроизводство в среде собственно холопов. Причём довольно качественное — именно в этой среде широко разливалось собственное семя бояр — генетически наиболее здоровой и активной части нации. Ребёнок получается здоровый и, как почти всегда в таких обществах, наследует судьбу матери: «холоп прирождённый».

Во-вторых, масса вольных, прежде всего — смердов из вотчинных, желала пристроить ребёнка в господский дом. Хоть кем. Поскольку — и дитё в тепле и сытости, и остальным деткам дома кусок побольше оставался.

Обычно, таких, не «своих», на «верх» не брали. Хотя попав в 8-10 лет в господский дом и одев ошейник, такой ребёнок быстро усваивал нормы и принципы «верного холопа». Но полного доверия к ним не было: у них оставались какие-то связи вне дома, кое-какой «внедомашний опыт». А потомственные — здесь родились, выросли, мало чего другого видали. Это — их дом, их семья.

Исключения из этих двух категорий были редки. Какая-то красивая наложница. Обычно, надоев хозяину, она попадала под власть хозяйки. А та сама, или её служанки, довольно быстро «указывали место». Беременную холопку обычно, с небольшим приданным, выдавали замуж за «приличного человека». Тоже из холопов. Если у господина сохранялся интерес к такой женщине, то он периодически «заезжал на часок», продолжая «личным трудом способствовать улучшению качества своего стада».

Ещё были представители редких профессий типа врачей, ювелиров, учителей. Эти, как правило, уже взрослые люди, за которыми внимательно следили и чётко ограничивали их функции и перемещения.

Вся эта система воспроизводства качественной челяди достаточно хорошо функционировала на «Святой Руси» столетиями. Но бывали и тяжёлые времена. За три года после убийства Долгорукого слишком много народу погибло. И не только среди бояр. Потери среди холопов были на пару порядков больше.

Теперь, после прихода князя Ростислава из Смоленска и установления мира и порядка, шло постепенное восстановление числа и качества боярской челяди. Но обычный способ воспроизводства был слишком медленным. А быстрый и простой способ приёма взрослых смердов в боярскую дворню, что вольными слугами, что холопами — не давал качества.

Количество против качества. На фоне не афишируемой, но непрерывной гонки: «кто не успел — тот опоздал». Не только богатство, положение, влияние, но и сама жизнь бояр зависела от «боевых и политических» качеств прислуги. Особенно — «верховых». Поэтому даже таким мастерам как Саввушка (или — именно таким) приходилось заниматься ускоренной дрессурой новых рабов. Вбиванием в сознание «кандидата в семью» системы ценностей «холоп верный». С выбиванием оттуда всех других.

К чему он и приступил.

Саввушка отнюдь не был «кнутобойцем» или «костоломом» — не его специализация. Он был «людовед». Который людей «ведает» Кроме того, что у него был талант чувствовать людей, особенно человеческую боль и страх, у него был огромный опыт — фамильный и собственный.

Провести всю жизнь в застенке — можно многое узнать о природе человеческой. И духовной, и телесной.

Обычно специалисты такого класса работали «правдоискателями». В смысле: искали правду в конкретных умах человеческих, извлекали её на свет божий, и предоставляли хозяевам своим на рассмотрение.