Влияние ипотеки на личную жизнь

Стелла вернулась в их с Ариной общий кабинет, села и уставилась в компьютер. Вопрос, зачем её взяли на работу в жирную-прежирную контору, где руководство странным образом во все тяжкие занимается невиданным крохоборством и упорно не хочет выстраивать управленческий учёт, прямо таки материализовался перед её мысленным взором. Он нагло извивался червяком и буквально хохотал ей в лицо. Вспомнился прокурор, который этот вопрос и поставил. Надо сказать, очень вовремя поставил. Но прокурор – точно последний человек, с которым она будет по этому поводу советоваться!

Вечером она прямо с работы поехала на дачу. Так и вывалилась из машины при всём своём блеске успешного финансиста прямо в объятия радостного Батона. Батон в силу своей природной собачьей чувствительности понял, что финансист успешен только с виду, поэтому решил душевно поддержать этого расстроенного финансиста изо всех своих собачьих сил. Как хорошо всё-таки, что Батон всего лишь корги, а не собака покрупнее, иначе от блеска Стеллы остались бы одни лохмотья, а так всего лишь драные чулки, царапины на ногах и обслюнявленная юбка.

На веранде родительского дома она обнаружила тёплую компанию. Прокурор вместе с Платоном и родителями резались в карты. По всему участку струился аромат чего-то очень и очень вкусного. Стелла поняла, что безумно хочет есть, и сейчас съест всё-всё, а потом закусит прокурором.

– Всем привет, – сказала она. – А что это вы тут делаете?

Платон выскочил из-за стола и повис на материнской шее. Батон воспринял это как сигнал к продолжению собачьих танцев вокруг ног и юбки Стеллы и присоединился к старшему товарищу. В процессе всех этих лобызаний Стелла думала, что же такое катавасия на самом деле? Такая хорошая вещь должна называться собакобатония или скорее собакоплатония, а то и вовсе платонобатония!

– О! Какие люди! – воскликнул прокурор. – Эх, Батон, Батон! Видел бы ты, на кого она нас променяла, так бы не радовался. Платоша, не отвлекайся, лошадью ходи!

– Ой, ребёнка моя! Прямо к ужину подоспела. – Мама вскочила и умчалась на кухню.

– Мы с Максом плов нынче учинили. С бараниной и барбарисом, – сообщил отец.

– Пойду, переоденусь. – Стелла ушла к себе в комнату, скинула костюм, натянула старые джинсы и футболку. Когда она вернулась, стол уже был накрыт, в центре стояло огромное блюдо с пловом. От запаха сразу потекли слюни. Она плюхнулась на стол рядом с отцом и сунула в рот огурец с ближайшей тарелки.

– Вот это другое дело, – сказал прокурор, одобрительно разглядывая Стеллу. Разглядывал внимательно и беззастенчиво, так, что Стелла даже смутилась и слегка покраснела. – А то в этих костюмах женщину не видно, видно начальника.

– Не скажи, – заметил отец. – Настоящую женщину даже в скафандр не спрячешь. А чего это ты там намекал насчёт того, что она нас на кого-то променяла?

– Да, Макс, расскажи уже, не томи, – попросила мама, накладывая Стелле плов.

Стелла отметила, что родители явно уже держат прокурора за своего. Макс он, видите ли! Ишь, втёрся и освоился, проходимец.

– Адвокатишко, – сообщил прокурор. – Сам лысый, но с бородёнкой.

– Как интересно! – Мама всплеснула руками. – Большая борода? Или аккуратная, шкиперская? Мне шкиперские очень нравятся. Или как у Чехова, у Антон Палыча, сейчас опять в моде.

– Мочало. Во, досюда. – Прокурор провёл ребром ладони по груди. – Он её для красоты в косицу заплетает или в манерное кольцо такое запихивает. Ещё бы колокольцев навесил. Козёл!

– Ну почему сразу козёл? Вот у Бори Гребенщикова тоже борода большая и он её тоже, того, типа иногда заплетает, – заметил отец.

Стелла поняла, что отец это сказал из духа противоречия, чтоб поспорить, но сам-то точно такого подозрительного типа рядом со своей дочерью никогда не одобрит.

– Сравнили тоже! Гребень – матёрый буддист и хиппарь. Ему можно, – с возмущением заметил прокурор.

– Тут не поспоришь, – согласился отец.

– И что этот адвокат? Успешный? – продолжала допытываться мама.

Стелла слушала всю эту галиматью вполуха, потому что была занята поглощением плова. Плов получился просто изумительный. Эх, цены б не было этому прокурору, если б он не был прокурором. И с родителями общий язык нашёл, и Платоша, вон, от него не отходит, ещё и готовить сам умеет. Рядом с таким точно никакая рука голода на плечо не ляжет.

– Сейчас в адвокатах неуспешным может быть только самое чмо. Востребованная профессия. Но этот точно не дурак, приходится признать! Но дрищ и маменькин сынок. Из богатеньких, да и пороху не нюхал.

– Можно подумать, ты нюхал? – не удержалась Стелла.

– Я-то как раз нюхал, а вот Дениска твой, если и нюхал, то точно не порох, – огрызнулся прокурор.

Стелла чуть не подавилась от неожиданности. Кто б мог подумать, что он может так на неё злобно рычать.

– Упаси Господи. – Мама перекрестилась. – Неужели наркоман?

– Да, нет, он не нарик, вы не волнуйтесь. – Попытался успокоить её прокурор. – Слишком себя любит. Это я так, от злости. Злюсь, когда на ситуацию повлиять не могу.