Влияние морской силы на историю

Весьма интересная и поучительная кампания Сюффрена в Ост-Индии, хотя и является сама по себе самым замечательным и достойным похвалы морским подвигом войны 1778 г., не повлияла – но отнюдь не по ошибке Сюффрена – на общий исход ее. Не ранее как в 1781 г. французский двор нашел возможным направить на Восток морские силы, соответствовавшие важности задачи. Тем не менее условия на полуострове в то время были таковы, что давали необыкновенный случай для потрясения английского могущества. Гайдер-Али (Hyder АН) – самый искусный и смелый из всех врагов, против которых Англии приходилось до тех пор сражаться в Индии, – управлял тогда Майсорским королевством, которое по своему положению в южной части полуострова угрожало как Карнатику, так и Малабарскому берегу. Гайдер за десять лет перед тем один весьма успешно провел войну против вторгшихся в его владения иностранцев, закончившуюся миром на условиях взаимного возвращения завоеваний, и он был теперь сильно рассержен захватом Маэ. С другой стороны, большое число воинственных племен, известных под именем махратов, – одной и той же расы и слабо связанных между собой узами своего рода феодальной системы, – было вовлечено в войну с Англией. Территория, занимавшаяся этими племенами, главной столицей которых была Пуна, близ Бомбея, простиралась к северу от Майсора до Ганга. Имея, таким образом, смежные границы и расположенные центрально по отношению к трем английским президентствам – Бомбейскому, Калькуттскому и Мадрасскому, Гайдер и махраты пользовались этими преимуществами своего положения для взаимной поддержки и для наступательных операций против общего врага. В начале войны между Англией и Францией в Пуне появился французский агент. Генерал-губернатору Уоррену Гастингсу было донесено, что упомянутые племена согласились на предложенные французами условия и уступили им морской порт на Малабарском берегу. Со своей обычной быстротой Гастингс тотчас же решился на войну и послал дивизию бенгальской армии через Джумну в Берар. Другой отряд, из четырех тысяч английских солдат, также выступил из Бомбея, но вследствие дурного руководства был окружен и вынужден сдаться в январе 1779 г. Это необыкновенное поражение англичан оживило надежды и увеличило силы их врагов; и хотя понесенный ими материальный урон был вскоре заглажен существенными успехами их способных вождей, потеря престижа оставила глубокий след. Раздражение Гайдера-Али в связи с захватом Маэ было усилено неблагоразумным поведением губернатора Мадраса. Видя, что англичане поставлены в затруднение махратами, и слыша, что французская армия ожидалась на Коромандельском берегу, он спокойно приготовился к войне. Летом 1780 г. целые тучи его всадников спустились без предупреждения с гор и появились близ ворот Мадраса. В сентябре месяце трехтысячный отряд английских войск был изрублен на куски, а другой – пятитысячный – спасся только быстрым отступлением к Мадрасу, побросав артиллерию и обоз. Будучи не в состоянии атаковать Мадрас, Гайдер обратился против рассеянных постов, отделенных друг от друга и от столицы открытой местностью, которая теперь находилась всецело в его власти.

Таково было положение дел, когда в январе 1781 г. французская эскадра из шести военных кораблей и трех фрегатов появилась у берега. Английский флот, под начальством сэра Эдварда Юза, ушел в Бомбей. Гайдер обратился за помощью в нападении на Куддалор к графу д’Орву (d’Orves). Лишенная поддержки со стороны моря и окруженная мириадами туземцев, эта крепость должна была пасть. Д’Орв, однако, отказал в этой просьбе и возвратился к Иль-де-Франсу. В то же время против Гайдера выступил сэр Эйр Кут (Eyre Coote), способнейший из английских офицеров в Индии. Гайдер тотчас же снял осаду с окруженных им постов и, после ряда операций, продолжавшихся в течение весенних месяцев, был вынужден дать сражение 1 июля 1781 г. Полное поражение его возвратило англичанам эту страну, спасло Карнатик и положило конец надеждам сторонников Франции, незадолго то того вернувшей Пондишери. Великая возможность была упущена.