Влюбись, если осмелишься!

Поле закончилось, и внедорожник въехал в лес. Весна здесь наступала гораздо позже, чем в Нью-Йорке, – не на всех деревьях появились листья, а в тени в низинах встречались нерастаявшие островки снега. Я машинально закуталась в меховую жилетку. Через четверть часа дорога неожиданно закончилась – ее перегородил шлагбаум, в обе стороны от которого отходил высокий забор. Я покачала головой: многообещающее начало. В довершение к мрачной обстановке нам навстречу вышли вооруженные охранники. Пока Джейсон разговаривал с ними, я рассматривала колючую проволоку на вершине забора и думала, что отец оказался прав, выбрав это место. А «следопыты» будут полными идиотами, если решат сюда сунуться.

Шлагбаум поднялся, и внедорожник тронулся вперед. Селина занервничала, бросая тревожные взгляды в глубь территории, где рядом с высоким экраном у забора приткнулось одноэтажное бревенчатое здание с узкими окнами. Я понимала, что ей тоже не нравится, чем занимается Джейсон – до болезненного отвращения, – но, как и у меня, у нее не было выбора. Поежившись, Селина обхватила плечи ладонями.

– На меня смотри, – зачем-то велел ей Джейсон.

Она послушно повернулась и не отводила взгляда, пока мы не свернули в сторону от площадки с экраном и не остановились на парковке возле коттеджей. Из ближайшего вышел Сатир в кожаном жилете поверх полинявшего свитера, который явно носили несколько лет. Потертые военные брюки тоже пережили не один сезон – Сатир и здесь не заморачивался с одеждой. А вот ботинки были новые, как и кобура на бедре.

Увидев его, я замерла, а ладонь, протянутая к ручке двери, застыла в воздухе. Я тысячу раз представляла нашу встречу и готовилась к ней, но почву все равно выбило из-под ног. Стараясь унять дрожь, я отвела глаза в сторону, делая вид, что осматриваю площадку, но не увидела ничего нового: с одной стороны от коттеджей в глубину леса уходил высокий забор, с другой – вплотную друг к другу стояли два трейлера со спутниковыми антеннами на крышах.

Повеяло прохладой, хлопнула дверь – Селина вышла из внедорожника.

– Можно я пока не буду заносить вещи в трейлер? – робко спросила она, дождавшись, пока Джейсон достанет чемоданы и сумки.

– В этом сезоне размещаемся в коттедже, – кивнул он, освобождая багажник. – Наш – самый ближний к ограде.

Джейсон указал направление, и лицо Селины вмиг просветлело, а появившаяся было морщинка между бровей разгладилась. В дальней стороне площадки ее явно что-то напрягало. Пока я строила догадки, Сатир открыл дверь, снова впуская в машину прохладный воздух. Я поежилась. Снаружи не было ветрено, но я все равно чувствовала, что начинаю замерзать, хотя скорее всего озноб вызвали не погодные условия. Подождав, пока я выберусь из салона, Сатир подхватил мой чемодан.

– Иди за мной.

Он буркнул это с таким равнодушием, что я невольно разозлилась. Вот и спасай после этого заблудшие души! Как убедить его не заниматься шоу, если я не в состоянии привить даже элементарные правила вежливости?

Кутаясь в жилетку, я молча шла следом, думая, что не зря все-таки взяла с собой много зимней одежды, несмотря на весну. В тени деревьев было еще прохладнее, и я поспешила войти в коттедж. Сатир уже закатил чемодан и оставил его у двери.

– Располагайся. – Он изобразил приглашающий жест, прежде чем оставить меня в одиночестве.

Так и не решив, выругаться ему вслед или окликнуть, я молча проводила его взглядом. Сатир ушел к трейлерам, а я принялась осматриваться. Все пространство небольшого дома было поделено на три зоны: прихожая, кухня и спальня. Никаких изысков, все максимально просто, начиная от мебели и заканчивая посудой; техника недорогая, но явно купленная недавно – на телевизоре ни пылинки, а на дверце микроволновой печи даже сохранилась заводская наклейка. В спальне стоял включенный обогреватель – правда, комната не успела прогреться. Из разговоров отца с Джейсоном, когда они обсуждали мою подготовку к отъезду, я поняла, что зимой на площадке никто не живет, поэтому неудивительно, что коттедж промерз.

Изучив обстановку, я начала разбирать чемодан. Шкаф в спальне нельзя было назвать большим, как и тумбочку возле кровати. Развесив не поместившуюся в них одежду на спинке кресла, я устало опустилась на заправленный гладким покрывалом матрас – по всем признакам новый – и задумалась. Сон не шел, накатила тупая отрешенность. Что я буду делать здесь столько времени? Есть, спать и смотреть телевизор двадцать четыре часа в сутки? Когда я вылетала в Россию, у меня еще была цель – убедить Сатира в своей правоте и уехать с ним, наплевав на отца и шоу. По прилете в Россию все изменилось. Сначала Джейсон, предугадав задуманное, забрал мой паспорт, а теперь еще и Сатир нацепил маску равнодушия. На случай неудачи существовал запасной план – вернуться в Штаты и жить отдельно от родителей, – но я до последнего надеялась, что не воспользуюсь им.